Курс на Юг - [8]

– Ещё как сыскались, друг мой. Особенно когда узнали, какое положено от казны жалование. Сами знаете: армейские корнеты и прапорщики, из тех, кто живёт только лишь на казённый кошт, отнюдь не роскошествуют. Хотя и не бедствуют, конечно.

Веня согласно кивнул. В самом деле, кое-кто из будущих кавалеристов вполне мог польститься на высокое жалование и перспективы быстрого роста по службе.

– Морские пластунские команды будут состоять при военных судах, несущих заморскую службу или совершающих дальние походы. – продолжал граф. – Повышенное жалование, как я уже сказал, выслуга лет год за два, ну и подготовка, разумеется: стрельба из разных типов винтовок и револьверов, приёмы рукопашного боя, владение холодным орудием любых видов. Плаванье, действия под водой с помощью особых приспособлений именуемых «водолапти». Это, видите ли, нечто вроде перепончатых лап на ноги, а к ним – парусиновые перчатки с перепонками между пальцев. Очень, говорят, удобно и быстро плавать под водой получается, куда быстрее, чем привычным способом, дрыгая ногами-руками, аки лягушка. Изобрёл их унтер-офицер Лопатин во время Дунайской кампании, а мы вот позаимствовали…

Остелецкий усмехнулся – надо же, чего только русский человек не придумает! Граф меж тем развивал тему:

– …гимнастика, это обязательно, артиллерийская наука, начальный курс. Кроме того, специальные дисциплины, вроде подрывных работ и ведения разведки. А для проявивших себя особо – телеграфное и шифровальное дело. Вот, кстати, почему наше ведомство курирует их подготовку… Морские пластунские команды, как я уже упомянул, создаются с учётом опыта прошедшей кампании. Например, некоторым нашим рейдерам приходилось высаживать разведочные партии на сушу, совершать диверсии против объектов неприятеля, захватывать стоящие на якорях суда – и, если судить по рапортам начальников партий, им крайне не хватало подготовленных людей. Матросики, конечно, и бравые и силушкой бог не обидел – но тут-то требуются особые навыки…

Остелецкий снова кивнул.

– Верно, Александр Евгеньич. Припоминаю, рассказ моего товарища по Морскому Училищу лейтенанта Казанкова, как они взрывали маяки на Мысе Доброй Надежды…

– Вот-вот, что-то в этом роде я и имею в виду. – согласился Юлдашев. – Собственно, я и привёз вас сюда, чтобы познакомить с одной из таких команд. Они тут, недалеко, за Лабораторной рощей лагерь себе устроили. Вы приглядитесь к ним, оцените. В миссии, которая вам предстоит, эти молодцы могут очень пригодятся.

– Ну, как вам наши подопечные, Вениамин Палыч? – осведомился Юлдашев. – Видел, как внимательно вы к ним присматривались, и даже поупражнялись за компанию.

Действительно, понаблюдав за упражнениями «морских пластунов» на невиданных сооружениях из брёвен, канатов и канав с водой, Остелецкий не утерпел: спросил у распоряжающегося занятиями хорунжего, можно ли раздобыть подходящую одежду вместо морского мундира. А когда требуемое (выцветшие парусиновые шаровары и рубаху-косоворотку из ткани бледно-зелёного цвета) принесли – присоединился к одной из групп. И сразу понял, что не в состоянии угнаться за этими ловкими, жилистыми, подвижными, как ртуть молодцами – несмотря на то, что в Морском Училище числился одним из первых по гимнастике и фехтованию.

После обеда, поданного прямо к «учебному городку», занятия продолжились, но уже в «классах». Остелецкий посетил «класс телеграфистов» – большую палатку-шатёр, где учащиеся, устроившись за лёгкими столиками, стучали ключами, упражняясь в азбуке Морзе. Заглянул в соседний шатёр, в котором на длинных дощатых, покрытых брезентом, столах были разложены части винтовок разных систем, а неторопливый, усатый унтер объяснял «ученикам» особенности сверхметкой стрельбы и прицеливания с помощью новомодных ружейных телескопов. Посетил он и полянку, где на присыпанных песком площадках проходили занятия по штыковому бою, французского ножного боксинга «сават» и каким-то неведомым ухваткам с применением палок, ножей и кривых кинжалов-бебутов. Об этих последних надзирающий за упражнениями казачий урядник объяснил, что бебуты – личное холодное оружие «морских пластунов». Они не слишком громоздки, ухватисты, а в ближнем бою позволяют, при наличии должного навыка, отбиться от сабли или абордажного палаша.

– Что тут скажешь, Александр Евгеньич? – ответил Венечка. Впечатляет. Если бы мы всех солдат так готовили… но я понимаю, это невозможно в армейских полках. Да, пожалуй, и незачем. А вот иметь в каждом полку подобную команду – это было бы, думается мне, весьма полезно!

– Так ведь лиха беда начало, друг мой! – весело отозвался Юлдашев. – Уже решено, что лучшие выпускники этих курсов станут инструкторами при подготовке нового набора. Пока только для флота – но дайте срок, и до армии дело дойдёт. Вы мне вот что скажите: присмотрели кого-нибудь себе в команду?

Веня кивнул.

– Есть несколько молодцов – да вот, я их в книжечку записал. Один, как вы и говорили, из Николаевского кавалерийского, фамилия – Серебренников. Двое казаков, трое флотских унтеров, и ещё один, Георгий Лукин – тоже из юнкеров, артиллерист, бывший студент Технологички. Мне его особо рекомендовали как знатока взрывного дела.