Курс - море мрака - [56]

Трудно сказать, как выглядели бы учебники древней истории, будь в нашем распоряжении фонды Александрийской, Карфагенской, Пергамской и сотен других погибших библиотек. К сожалению, огонь не расстается со своей добычей, и историкам приходится довольствоваться тем, что есть.

Не в лучшем положении и историко- географы. Выражаясь словами Маяковского, здесь "в грамм — добыча, в год — труды". Причин тому несколько.

Отсутствие надежных источников заставляет искать обходные пути, заниматься порою "дешифровкой" туманных намеков и иносказаний, рассеянных у разных авторов, обладавших неодинаковой эрудицией, индивидуальным видением мира и его толкованием, различно относившихся к непроверенным слухам и россказням. А ведь все эти черты присущи и их современным исследователям. Отсюда — множество взаимоисключающих реконструкций карт древней ойкумены, якобы принадлежащих одному и тому же автору. Особенно это относится к Гомеру и Гесиоду — поэтам, а не ученым. Их географические воззрения известны лишь в самых общих чертах, и историко-географы не рискуют вдаваться в детализацию, хотя прекрасно понимают, что отсутствие, например, у Гомера топонима "Тир", а у Геродота — "Рим" не может служить основанием для вывода о том, что этих городов в то время не существовало.

Другая трудность прямо противоположна. При взгляде на географический указатель к Страбону, от обилия топонимов кружится голова, но отыскать многие из них на современной карте — дело более безнадежное, чем найти жилище Эола. Скрупулезное описание побережий сведено на нет бесчисленными изменениями береговой линии, а мелких городов и поселений — двадцативековой деятельностью человека.

Вдобавок ко всему этому древние авторы сплошь и рядом по-разному называют одни и те же объекты и имена, воспринимаемые большей частью на слух от людей разных национальностей и образования.

В первом случае исследователь оказывается в положении, как если бы ему пришлось реконструировать карту Древней Руси, руководствуясь указаниями былин; в другом — составлять карту Европы, пользуясь чрезмерно подробными, но узконаправленными мемуарами полководца времени второй мировой войны; в третьем — получить представление, например, о Полинезии, выслушивая путешествовавших там китайца, англичанина и бушмена — людей с разным языком, разным видением мира, разным уровнем и направленностью образования. Именно так, большей частью по слухам, писали свои сочинения Геродот, Плиний и многие другие. Таков был метод работы древних. Если верить, например, Страбону (33, С 58), острова Фарос и Тир были превращены землетрясением (!) в полуострова. А между тем Фарос никогда не был полуостровом, а лишь соединялся с материком шоссейным мостом Гептастадионом, чья средняя часть лежала на ранее сооруженной короткой дамбе, разделявшей гавани Эвност и Большую и оставлявшей свободные проходы у материка и острова (их перегораживали цепями в случае опасности, как это делали и во многих других гаванях, например карфагенской). Тир же превратил в полуостров в 332 г. до н. э. Александр Македонский, не сумев захватить его штурмом с моря. Возможно, Страбон об этом попросту не знал, но зато знали Плутарх, Арриан и другие. Кому же верить, чьими текстами руководствоваться в своих поисках и построениях?

И все же относиться с пренебрежением к свидетельствам древних авторов не следует, даже если они и кажутся иногда легендарными. Стало уже общим местом ссылаться при этом на Шлимана, поверившего Гомеру и нашедшего Трою и Микены, и на Эванса, раскопавшего столицу легендарного Миноса. Но можно привести и более свежий пример, не успевший еще занять место в учебниках.

Нетрудно представить себе общественный резонанс, когда в 1972 г. итальянский археолог, профессор римского Института античной топографии Паоло Соммела объявил, что он обнаружил могилу прародителя римлян (а следовательно, и своего собственного) — Энея, такого же легендарного, как Минос или Ээт.

В своих поисках Соммела руководствовался подробными описаниями местности Дионисием Галикарнасским, земляком Геродота. Он выделил три основные посылки Дионисия.

1. Эней со своими спутниками высадился на берегу Тирренского моря вблизи города Кумы, у устья какой-то реки.

Соммела обследует окрестности Неаполя и севернее Торваяники, при впадении в море р. Фоссоди, находит следы древнего жертвенника. Только следы — потому что на этом же месте в V в. до н. э., во времена республики, был воздвигнут новый жертвенник, заменивший разрушенный старый. Тот факт, что несмотря на непрерывные войны римляне нашли время для восстановления алтаря, говорит о его высоком религиозном авторитете.

2. Царь Латин Сильвий дал Энею место для строительства города в 24 стадиях от побережья.

Соммела отсчитывает 4262 метров от Пратика-дель-Маре — и находит руины древнейшего города с множеством святилищ.

3. Передав свою власть Асканию, Эней вознесся на небо (Дионисий приводит другой вариант легенды: тело Энея было пущено по течению реки в соответствии с обычаями латинов). Значит, не может быть и его захоронения. Но непременно должны быть алтарь и символическая могила на том месте, где Эней распрощался с этим миром. И они должны быть где-то неподалеку от Альба-Лонги — столицы Энея.