Курс истории древней философии - [136]

Но, с другой стороны, истинное знание не только логично, оно положительно; оно должно соответствовать действительности, тому, что есть; направляться на изучение действительного, сущего (в смысле существующего). Постольку, следовательно, оно определяется опытом.

Отсюда возникает философская задача, удовлетворительно не решенная до наших дней. Как может наше познание удовлетворить этому двоякому требованию? Если знание чисто рационально по своей природе, то не должны ли мы стремиться построить науку чисто рациональным путем, дедуцируя ее из наиболее общих и отвлеченных понятий разума (как делает, например, Гегель)? И если знание должно быть положительно, то не лежит ли его критерий вне области чисто логических понятий и отношений – в самой эмпирической действительности или в опыте, как это утверждают философы-эмпирики? В этой дилемме заключается требование согласовать умозрение с опытом. Аристотель учит, что наш разум имеет в себе самом начало и основание познания. Знание без знания немыслимо: πασα διδασχαλια χαι πασα μαθησιζ διανοητιχη εχ προυπαρχουσηζ γινεται γνωσεωζ (Anal. Post, I, 1). Θ в то же время Аристотель признает, что в человеке знание развивается постепенно из ощущения и опыта, путем обобщения. Как выйти из этого противоречия? Платон прибегает здесь к своей теории воспоминаний. Опыт не научает, а только напоминает. Но, по особенным причинам, о которых я здесь не буду распространяться, Аристотель отверг учение Платона о предсуществовании душ, сохранив установленные, им различия между возможным и действительным знанием. Человек может знать то, чего он в действительности не знает, в возможности его мысль обнимает все мыслимое. И эта возможность осуществляется постепенно в акте познавания. Познавание происходит следующим образом. Когда мы воспринимаем действительность, наше восприятие не есть простое пассивное состояние, но известная деятельность сознания и разума по поводу того впечатления, которое производят в душе внешние предметы. Аристотель вместе с Платоном признавал, что есть общие отношения, которые воспринимаются не ощущением, а разумом. Разум обладает способностью непосредственно усматривать, ощущать всеобщее (νουζ εστι πω ζ αισθησιζ τών χαθολου). Ρ другой стороны, как в самом разуме есть способность непосредственного восприятия общих начал, так и во всех наших восприятиях есть логическая деятельность, потому что в моих ощущениях, даже в частных впечатлениях, я воспринимаю иногда общие свойства вещей (например, цвет, запах и проч.).

Когда я ощущаю какую-нибудь вещь, я воспринимаю известную совокупность ее свойств (не τοδε – ύто, a τοιονδε – νечто «такое», например, красное, жесткое, теплое или холодное).

Эти свойства суть нечто общее, заключающееся в данном частном предмете; так что ощущение наше направляется не только на данный единичный предмет, но и на то общее, что в нем заключается. Я воспринимаю, например, красный цвет в данном цветке; при восприятии ощущение задерживается, и отсюда возникает память: предмет исчез, но ощущение остается. Я воспринимаю другой цветок, подобный первому… Таким путем через посредство памяти возникает отвлечение, образуясь из ощущений. Разум при ощущении не остается чисто пассивным: ощущение является результатом самостоятельной психической реакции на внешнее возбуждение; результатом этой же психической реакции при последовательном повторении является память, а через нее – постепенное обобщение. В памяти остается образ, восприятие повторяется, составляется общий образ, в котором как бы сливаются общие черты всех отдельных восприятий. Все это происходит не без участия души. Потом душа уже различает предметы по их общим свойствам. Таким образом опыт не есть источник знания, но необходимое условие познания. Разум постепенно познает всеобщее, доходит до понятий, порождая сначала эмпирическое познание, затем искусство, науку и, наконец, достигает познания высших начал. Такова в общих чертах та теория познания, путем которой Аристотель стремился согласовать эмпиризм с рационализмом: вопрос об отношении частного к общему и в умозрении является одним из основных вопросов его метафизики. К логике Аристотеля обыкновенно относят также и его учение о категориях, каковыми являются те высшие, наиболее общие понятия, при посредстве которых мы мыслим все остальное.

Уже у Платона есть попытка обозрения общих понятий, под которые подходят все остальные. Аристотель также попытался дать перечень тех общих точек зрения, понятий и отношений, без которых ничто не мыслится.

Этих категорий, как назвал их Аристотель, десять: 1) ουσια θли τι εστι, 2) ποσον, 3) ποιον, 4) προζτι, 5)που, 6) ποτε, 7) χεισθαι, 8) εχειν, 9) ποιειν, 10) πασχειν.

Все вещи подходят под одно из этих понятий. Это общий перечень точек зрения, с которых наш разум рассматривает все вещи. Самые важные категории суть первые четыре: сущность, количество, качество, отношение. Остальные категории суть лишь виды отношений.[87]

«Метафизика» Аристотеля, ее предмет и задачи

Метафизика есть термин, которого Аристотель не знал. Четырнадцать книг его «Метафизики» были помещены в собрании его сочинений после «Физики» – μετα τα φυσιχα, ξткуда и произошло название той области умозрительной философии, которой они посвящались: она характеризуется как «зафизическая». Сам Аристотель называет метафизику то «первой философией», то даже теологией. Предметом «первой философии» служит учение о сущем, о первых началах и причинах сущего; она отличается от «второй философии» или физики, как «η των πρώτων αρχών χαι αιτιών θεωρητιχη» – «ςеория первых начал и причин». Если все другие виды науки исследуют лишь конкретные виды сущего, определенные формы или отношения его (например, математика – величины, физика – вещество и движение), то «первая философия» рассматривает «сущее как таковое и то, что относится к нему, как к сущему» (το ον η ον χαι τα τουτψ υπαρχοντα χαθ αυτο). Ξна рассматривает таким образом самые общие определения сущего, самые общие начала всего существующего; она – самая общая наука и вместе – самая трудная, так как здесь достигаются крайние пределы отвлечения.