Наивной девушке показалось, что к ней пришла настоящая любовь. Валерий так красиво ухаживал, – дарил цветы, правда, сорванные в чужих палисадниках, читал стихи, водил гулять при луне. Он так задурил ей голову, что она даже не поняла, как оказалась в его постели. О предохранении и не подумал, поскольку считал, раз она медичка, то вполне сможет позаботиться о себе сама, а она ничего подобного не ожидала, поэтому тоже своевременных мер не приняла.
В результате через пару месяцев выяснилось, что она беременна. Валерий пришел в ярость, стал отрекаться от ребенка и требовать, чтобы она сделала аборт. Даша решительно отказалась, решив вырастить малыша одна. Она бы так и сделала, если б не твердые моральные устои поселка. Поскольку вся эта история происходила на глазах у множества людей, Валерия начали осуждать, а заодно и его мамашу.
Нина Андреевна людского порицания вынести не смогла и заставила сыночка жениться.
На свадьбе Валерий вел себя безобразно – целовать невесту не захотел, во всеуслышанье заявив, что женят его насильно, неприязни к ней не скрывал, и бедная Даша весь день проходила с пунцовыми щеками и опущенными в землю глазами, чувствуя себя униженной и бесправной. Она бы никогда не согласилась на подобную свадьбу, но ее родители, люди строгих нравов, считали, что грех должен быть прикрыт, пусть потом и разведутся, но свадьба должна быть обязательно.
Спорить с родными, особенно с отчимом, ей было не по силам, и фальшивая свадьба состоялась. По деревенским меркам она прошла вполне нормально: водки и самогона было вдосталь, закусить тоже было чем, под конец была традиционная драка с добротным мордобоем. В общем, народ оторвался по полной программе, и на хмурых молодоженов внимания не обращал. Через полгода после свадьбы родилась Машенька.
Возможно, молодые со временем попритерлись бы друг к другу и стали жить не хуже, чем другие молодые семьи в поселке, поскольку у Даши характер был мирный и покладистый, если бы в их жизнь с упорством бульдога не вмешивалась свекровь. Вот уж кому всё, что ни сделает сноха, было нехорошо.
Нине Андреевне не нравилось в Даше всё. От мышиной внешности до рыбьего характера. Она критиковала ее всегда и везде, не стесняясь никаких слушателей. Ну как же! Единственный сыночек вполне мог жениться на девушке с высшим образованием, из хорошей семьи и жить сейчас в дорогом красивом коттедже, которые строил для своей элиты санаторий. А Дарья – какая-то заштатная медсестра! Да еще с родителями из глухой деревни! Себя Нина Андреевна считала городской дамой, обеспеченной и с большими связями. Подобный мезальянс ее совершенно не устраивал.
По молодости и наивности Даша много раз пыталась найти со свекровью общий язык, но, в кровь побившись о ее железный норов, оставила зряшные попытки. Была с ней вежлива и выдержанна, в пререкания никогда не вступала, молча выслушивала бесконечные вздорные обвинения и никогда никому не жаловалась.
Свекровь считала ее глуповатой мямлей и своего мнения от многочисленных знакомых не скрывала. Правда, у жителей поселка было свое мнение, но властолюбивой и не терпящей противоречий Нине Андреевне мало кто решался возражать. А тех, кто возражал, она просто не слушала, считая, что они такие же дуралеи, как ее постылая невестка.
Первые два года Валерий, поостыв после свадьбы, довольно снисходительно относился к своей милой и ласковой жене, но потом попривык и начал походя ее обижать. А что? Она ведь всегда под боком и никуда не денется, как бы ей ни нахамить. Под бесконечные материнские причитания о его погубленной жизни поверил в них и стал усиленно третировать жену, получая от этого какое-то извращенное удовольствие.
Даша терпела молча, как многие женщины в русских селеньях. А что бы изменили пустые разговоры? Не бьет, и то хорошо. Деваться ей с малышкой на руках было некуда. Если бы она была одна, не задумываясь бросила бы такую жизнь, уехала в город, нашла бы работу. Как-нибудь прожила бы.
На следующий день Даша привычно поднялась в шесть часов, приготовила обильный завтрак, а заодно и обед, чтобы свекровь не осталась голодной. В полвосьмого отвела дочку в садик и убежала на работу.
Переодевшись в отглаженный белый халат, убрала волосы под шапочку и приступила к привычным обязанностям. С начала смены прошло уже изрядно, когда в комнату, умудрившись зацепиться карманом за ручку двери, влетела высоченная запыхавшаяся особа с огнедышащим румянцем на щеках. С пыхтеньем отцепившись от коварной двери, она высоко подняла руки, будто благоразумно решила сдаться окружившей ее вражеской армии, и быстро выпалила:
– Опоздала, знаю, жутко виновата! Но, поскольку мне повезло не попасться на глаза начальства, будем считать, что пришла я вовремя!
Даша многозначительно взглянула на часы. С начала смены прошел почти час. Снисходительно пожала плечами, ничуть не удивившись. С Верой всегда так. Марья Ивановна, постовая медсестра, мирно сидящая за письменным столом и разбиравшая в историях болезней каракули лечащих врачей, тоже с привычным скептицизмом посмотрела на девушку.
– Проспала, что ли?
Та, уже скинув пальто и сапоги, судорожно натягивала халат, не попадая от беспокойства рукой в узкий рукав.
