Куриный бульон для души. Мы сильнее наших страхов - [36]

Когда мы с Заком добрались до аэродрома, там уже было примерно пятнадцать моих друзей, которых я позже окрестила своим «фан-клубом». Я была смущена переизбытком внимания к собственной персоне, но в душе мне это льстило. Мы пошли регистрироваться, и к нам вышли владелец аэродрома и Эрик – парень, с которым я буду прыгать. Следующие двадцать минут они объясняли нам, что такое прыжок в тандеме. Они прикрепят меня к Эрику с помощью страховочной системы, и мне предстояло просто наслаждаться полетом, пока инструктор будет делать всю работу.

Больше мне ничего не нужно было знать. Я раскошелилась на 100 долларов и поставила подпись под своей жизнью. Когда самолет остановился на взлетной площадке, Эрик спросил, остались ли у меня еще какие-то вопросы. Я была слишком взволнована, чтобы о чем-нибудь думать в тот момент, поэтому он сказал:

– Хорошо, тогда пойдемте к самолету!

Казалось, будто я выпала из реальности. Я даже опомниться не успела, как меня занесли в самолет и поставили на пол прямо около двери. Затем сели все остальные, заревел двигатель, и мы взлетели.

Чтобы подняться на 3500 метров, нам понадобилось всего восемь минут. За это время Эрик сел сзади меня, пододвинулся ближе и прикрепил мою подвесную систему к своей. Мы были уже почти на высоте 3000 метров, пора было занимать стартовые позиции. Дверь, рядом с которой я стояла, медленно открылась, и в салон ворвался поток морозного воздуха. Звук оглушал. Когда мы с Эриком подошли к краю, у меня сердце едва не выпрыгнуло из груди! Я еще никогда не видела, чтобы небо настолько ярко отливало голубизной, и земля внизу выглядела как красивое лоскутное одеяло.

Внезапно я услышала, как Эрик кричит:

– ПРИГОТОВИЛИСЬ… ОДИН… ДВА… ПРЫГАЕМ! – и мы вывалились из самолета.

Должна признать, что сначала я ощутила приступ паники. Прыгать в пустоту – значит идти наперекор всем природным инстинктам. Но через одну-две секунды от паники не осталось и следа, а меня переполняли совсем другие эмоции. Я не чувствовала, что падаю, – я как будто зависла над огромным мощным вентилятором. Ветер окутал все мое тело и проникал в каждую клеточку. Я наблюдала мир с высоты птичьего полета, ощущая себя всего лишь крохотной точкой размером не больше муравья.

Неожиданно я почувствовала толчок: парашют раскрылся, свободный полет закончился. Мы всё еще были довольно высоко, и теперь нам предстояло просто спокойно скользить по небу. Я еще никогда не чувствовала себя настолько живой. Красота природы поражала, и я только тогда осознала всю грандиозность своего поступка.

Всю жизнь я доказывала людям, что они напрасно считают мои возможности ограниченными. А теперь я доказала это самому главному своему критику – себе самой. Оказалось, что я способна достичь всего, чего захочу, несмотря на свою инвалидность, а быть может, благодаря ей. Одно мгновение – и мое мировосприятие перевернулось. Я никогда не ходила, но в тот день я научилась летать.

Эрик вернул меня к действительности, сказав, что мы скоро приземлимся, и я увидела свой ликующий «фан-клуб», который бежал мне навстречу. Меня посадили в мое кресло, подошел Зак. Он нагнулся и обнял меня.

– Ну как тебе? – спросил он.

Я смогла произнести только одно:

– Спасибо…

Дана Карпентер

Плохая секретарша

Следуйте за ощущением блаженства, и вселенная распахнет вам навстречу двери там, где раньше были одни лишь стены.

Джозеф Кэмпбелл

Я сидела, сложив руки на коленях, плотно сдвинув ноги, уставившись прямо перед собой на голую стену. Гнев, кипевший внутри меня, нельзя было прочесть по моему лицу – по крайней мере, так я надеялась. Я молча молилась, чтобы зазвонил телефон или чтобы мой начальник, Джим Пирсон, поторопился и закончил уже писать отчет, и я смогла набрать его на компьютере.

Мне было скучно до скрежета зубов, я просидела неподвижно, как статуя, битый час, дожидаясь непонятно чего и внутренне закипая. Но именно это велел мне делать мой начальник, когда не оставалось никакой срочной работы. Если я пыталась проявить какую-то инициативу, Джим обрывал меня: «Вы должны тихо сидеть за своим столом, как подобает леди, или ищите себе другую работу». Он так часто грозился уволить меня, что в конце дня, когда этого не происходило, я уже испытывала разочарование.

Никогда в жизни я не хотела быть секретарем или работать на такого омерзительного человека. Но, сколько себя помню, меня всячески толкали и подпихивали к этой роли, вынуждая брать все секретарские курсы, которые преподавали в школе. Моя мать, секретарь юриста, обожала свою работу. Она всегда говорила:

– Нет ничего плохого в том, чтобы быть секретарем! Это уважаемая профессия.

– Я знаю, мама, – отвечала я. – Просто не этим хочу заниматься. Я хочу быть музыкантом.

Однако мое увлечение музыкой никто не поддерживал. И в итоге я сдалась. Прямо перед своим девятнадцатым днем рождения получила секретарскую работу в крупной корпорации в Нью-Йорке.

Обеспечивать себя, конечно, приятно; но я не была счастлива. Моя работа была монотонной и неинтересной. Чтобы приглушить скуку, я часто меняла места работы, что позволяло мне усвоить многие новые навыки и оттачивать старые.