Куриный бульон для души. Дух Рождества. 101 история о самом чудесном времени в году - [67]

– Можешь себе представить? Вот уже кому не повезло…

Муж, который накануне взял работу на дом и теперь был погружен в какие‐то расчеты, оторвал взгляд от бумаг.

До Рождества оставалось два дня. Венок из омелы уже занял свое место над нашей входной дверью, разноцветные носки, набитые сладостями, были подвешены над каминной полкой. Украшения мы с мужем и сыном всегда делали своими руками: некоторые получались невероятно красивыми, другие… не очень. Ну и ладно – ведь важнее всего было предвкушение праздника и то время, которое мы проводили за этим занятием. Мы смеялись, сидя под елкой. Пели песни.

– Наконец‐то мы можем побыть втроем, – говорил мой муж.

В тот вечер я была в гостях у своего брата. Мы поделились новостями, спланировали совместную поездку на побережье с детьми, перебрали старые фотографии. Заваривая кофе, мой брат неожиданно сказал:

– Кстати, помнишь Джудит? Она живет на соседней улице.

Разумеется, я помнила Джудит. Это была милейшая женщина, которая после развода с мужем переехала к своей сестре и поселилась по соседству с моим братом. Я знала, что ее маленькая семья переживает трудные времена – растить в одиночку троих сыновей очень нелегко. Мы часто виделись с Джудит в магазине, где она работала в две смены, пытаясь хоть как‐то свести концы с концами.

– Вчера я вышел купить кое‐то, и мы разговорились. Видно, дела у них совсем плохи. Джудит сказала, что в этом году Рождество будет без излишеств, даже на покупке елки сэкономить придется.

Конечно, Рождество без елки – это не смертельно. Возможно, Джудит поступала правильно, откладывая деньги на более необходимые вещи. И все же я не могла не думать о том, как она со своими мальчишками будет сидеть в темном доме в самую лучшую ночь в году.

– Мы купим для них елку, – сказала я. – А еще гирлянды и все украшения.

На следующий день мы поехали в торговый центр, чтобы выбрать идеальную елку для Джудит. Не слишком большую, но и не слишком маленькую. С подставкой. Потом купили гирлянду. Волшебные огоньки. И удлинитель – на всякий случай. Под конец дело дошло до украшений. Красные, серебряные, белые, золотые и зеленые шары. Идеальные рождественские цвета. Я представила, как еще много лет их будут доставать из коробки с приходом Рождества.

В тот же вечер мы завезли елку к Джудит. Просто оставили ее и все украшения у входа в дом и сразу уехали, не сказав никому ни слова.

Кажется, мое сердце увеличилось в три раза, когда утром позвонил мой брат и рассказал, как его соседка вернулась с работы и обнаружила наши подарки.

– Не знаю, кто был тот тайный Санта, но он совершил настоящее рождественское чудо, – проговорил мой брат. Потом немного помолчал и добавил: «Не представляешь, как они были счастливы».

Если подумать, дело было вовсе не в елке. Мы поделились с семьей этой женщины своим теплом. Как будто обняли их крепко‐крепко и сказали: «Трудные времена пройдут. Скоро все будет хорошо». И сами от этого стали счастливее.

Кресент ЛоМонако

Исцеление сердец

Рождество – это не просто день, это настроение.

ВЭЛЕНТАЙН ДЭВИС

Каждую зиму, когда под пальмами появлялись надувные снеговики, а возле переполненных магазинов звенели колокольчики, я становилась Гринчем, считая дни до окончания праздничного безумия. Несмотря на то что меня окружали веселые друзья, которые старались поделиться своей рождественской радостью, я никогда не испытывала удовольствия от этого времени года.

И уж тем более, когда мне нужна была помощь, я точно не подумала бы просить о ней Санта-Клауса. Поэтому все эти рожденственские гонки по магазинам, судорожные приготовления праздничного стола, обмен какими‐то свертками с красными бантами казались мне невероятными, слюнявыми глупостями. Так я говорила своим друзьям.

Но где‐то глубоко в душе я понимала, почему вся эта рождественская суета так меня ранила. Весь смысл этого праздника был в том, что близкие люди садились за большой стол, разговаривали, смеялись, рассказывали друг другу, как прошел их год, а потом собирались под елкой и обменивались подарками. Они думали друг о друге и любили друг друга.

У меня этого не было никогда. Мои родители развелись, когда мне было три года. И каждый из них зажил своей жизнью. И в этих жизнях мне не было места. Когда я повзрослела, думала, что смогу спрятаться от этих чувств. Я вызывалась работать в праздники или ходила читать сказки детям в больнице. Иногда встречалась с таким же одиноким другом, и мы обедали в ресторане, а затем шли в кино. И обычно мы были единственными людьми в зале.

Но однажды декабрьским вечером, листая ленту в соцсети, я наткнулась на пост моей подруги Сэм: «Мое сердце разрывается, потому что в этом году я не могу подарить своей дочери Рождество».

Сэм, как и я, никогда ничего не просила у других. Она и в этом сообщении ничего не просила, но я знала, как тяжело дались ей эти несколько слов. Я знала, что ее муж Эрик недавно получил травму, из‐за которой не мог работать, а Сэм работала неполный день, чтобы ухаживать за их дочерью Скайлер, у которой был синдром Дауна и тяжелый порок сердца.

Скайлер была замечательным ребенком и не позволяла никакому диагнозу определять ее как больного человека. Она была настоящей дивой, чирлидером, танцовщицей и отличницей. Ей одинаково нравилось смотреть «Звездные войны» и делать маникюр, и она никогда не боялась честно сказать вам, что она думает. И не было лучшего лекарства от плохого настроения, чем объятия Скайлер. Она могла буквально выдавить из вас весь негатив. Ее любовь не знала границ.