Курьер - [59]

Я развел руками.

— Как я уже говорил, молодой человек было не слишком щедр на ответы. Но обещал встретиться со мной еще раз, если я, вопреки его совету, все же возьмусь за то задание. И пройду Тоннель.

— А как он выглядел, этот курьер? — спросил вдруг Борис, сбив меня с упорядоченного хода мыслей.

— Молодой, — начал я. — Вернее, не старый. Невысокий, худощавый...

На этом самом месте я с удивлением обнаружил, что мне по большому счету нечего больше сказать. Сколько я ни старался, перед моим мысленным взором вместо четкого фотографического изображения представало нечто весьма расплывчатое. Образ ускользал от меня тем сильнее, чем пристальней я пытался в него всмотреться. Так порой ускользают от нас подробности только что увиденного сна. Тоннель

— это не сон, конечно, но что-то общее все же есть.

— Не помню, — почти жалобно сказал я. — Вот только что вроде бы лицо перед глазами было. и... не помню. Но ничего особо примечательного во внешности не было, точно могу сказать.

Все время, пока я силился составить словесный портрет незнакомца, Борис сосредоточенно елозил пальцем по экрану своего телефона. Меня он слушал, казалось, вполуха.

— Он? — спросил Борис, протягивая телефон мне.

Стоило лицу с экрана посмотреть на меня улыбающимися глазами, все встало на свои места. Картинка уверенно заняла место зияющего провала в моей памяти, подойдя по всем параметрам. Сомнений не было ни малейших.

— Он. — твердо сказал я. — Чуть постарше только, стрижка покороче. И седина на висках. — Теперь я вспомнил все детали, включая те. что на фотографии отсутствовали. — Но точно он. А кто это?

Борис выдержал паузу. Хорошую, по Станиславскому. Находиться в центре внимания ему, в общем, нравилось.

— Это, Вадим, без преувеличения человек, изменивший мир. Михаил Викторович Томашов собственной персоной.

Глава девятнадцатая

— Точно? — задал я глупый и ненужный вопрос.

Мирский усмехнулся.

— На фото точно Томашов, можешь не сомневаться. С ним ли ты общался — вопрос, требующий отдельного обсуждения.

Яков Вениаминович протянул руку к телефону Бориса, который я положил на стол.

— Вы позволите, Боря?

— Пожалуйста.

Яков Вениаминович рассматривал фотографию пристально и неспешно. Затем вернул телефон владельцу и кивнул.

— Да, если я не ошибаюсь, это Михаил Томашов. Правда, я очень давно не видел нигде его изображений, но у меня пока еще неплохая память.

Борис убрал телефон.

— Была организована... насколько я понимаю, российскими спецслужбами, целая кампания по ликвидации в сети всех сведений о Томашове. Сразу после его исчезновения. Сейчас, даже перелопатив весь интернет, вы не наскребете и пары строк информации об этом человеке.

— Зачем? — спросил я.

Борис невесело засмеялся.

— Я могу только предполагать. Впрочем, ты вполне можешь заняться тем же самым. История, без сомнения, загадочная. Сам факт исчезновения... многие считают его блефом. Кто-то говорит, что Томашов умер или даже был убит. Кто-то — что русская гэбэ плотно наложила на него лапу и теперь держит в своих глубоких и мрачных застенках. Есть версия, что Томашов просто-напросто сошел с ума и теперь тихо пускает слюни в какой-нибудь провинциальной психушке.

Яков Вениаминович сердито махнул рукой.

— Всем этим фантазиям грош цена, если они не подкреплены фактами. А вот с фактами у сочинителей подобных конспирологий как правило негусто. С таким же успехом можно рассмотреть вариант с его похищением инопланетянами.

Борис повернулся лицом к старому магу.

— Вы считаете все эти предположения абсурдными?

— Нет. почему же, — Яков Вениаминович покачал головой. — Я говорю о том, что для их выдумывания много ума не надо. А пользы... — и он снова махнул рукой.

Я счел необходимым внести свою лепту в дискуссию.

— Теперь, думаю, варианты со смертью и психушкой можно отбросить? Уверен, я сегодня разговаривал не с трупом и не с сумасшедшим.

Роберт тихонько откашлялся.

— Безусловно... в том случае, если вы действительно общались с Томашовым.

Я пристально посмотрел ему в глаза, но взгляда Роберт не отвел.

— Вы мне не верите? — я постарался задать вопрос без злобы в голосе. Вроде бы, получилось.

— Что вы, Вадим, вам я верю, — мягко сказал Роберт. — Я не до конца верю Тоннелю...

Ну вот. пожалуйста, снова здорово... Пока я подыскивал достойный ответ, сильный ход за меня сделал Яков Вениаминович.

— Вот что, Роб, — сказал он. — Давай-ка будем последовательны. Если мы приняли в качестве постулата, что Вадик общался в Тоннеле не с плодом воображения и не с эфемерным порождением Белого шара — а я склонен с этим согласиться — нам никуда не деться от вывода, что этим собеседником был именно Михаил Томашов. А из этого уже следует, что он а — жив, бэ — не лишен возможности пользоваться обручем. Утверждение о его душевном здоровье я пока не стал бы называть безусловно доказанным. И психические расстройства бывают всякими, и периоды у больных людей случаются разные. Но, в общем-то, версия о сумасшедшем доме с самого начала казалась мне сильно надуманной.

Роберт спорить не стал. Не знаю, что его убедило — логика возражения или авторитет отца, но он не выглядел человеком, оставшемся при своем мнении и просто не желающем напрасно сотрясать воздух.