Курение мака - [44]

Бамбуковый плот, на котором нам предстояло продолжить путь, был одним из тех, что лежали на берегу у деревни. Бхан срубил несколько стволов бамбука и ловко связал из них треногу, на которую подвесил наши рюкзаки. Мы сняли обувь и тоже привязали ее к рюкзакам, поскольку плот заливало водой. Кокос, стоя на носу, правил с помощью длинного прочного бамбукового шеста, а Бхан стоял с шестом на корме. Несмотря на то что Мик, Фил и я также были вооружены шестами, толку от нас не было никакого. Утешало лишь, что с шестами мы выглядели как заправские сплавщики и неслись вниз по течению довольно быстро, а в голове у меня тем временем роилось множество мыслей.

– Как твоя нога? – спросил я Фила.

– Ты о клещах? – отозвался он. – Клещи меня больше не донимают.

Я оттолкнулся шестом и задумался. Вскоре мне пришло в голову, что теперь, судя по всему, его донимали мы. Повернувшись к Филу, я пристально посмотрел на него:

– Что ты имел в виду?

– Ты же все на свете знаешь, – ответил он. – Вот и отгадай.

Я с возмущением шагнул в его сторону, и плот закачался.

– Эй там, не зевать! – крикнул Мик.

Река цвета горохового супа уносила нас по течению. Местами встречались быстрины, и нам приходилось проводить плот среди обкатанных водой валунов. Бхан не отрывал глаз от реки, время от времени орудуя шестом.

– Смотреть змея, – пояснил он.

Вскоре мы добрались до места, где буйволы выходили на водопой. Здесь мы вытянули плот на берег, надели обувь и углубились в джунгли. Прежде чем продолжить путь, я отлепил пиявку с ноги. Большую часть дороги мы прошагали в угрюмом молчании; я даже не поднимал глаз, чтобы полюбоваться буйным тропическим пейзажем. Оглянулся на Мика. С первого взгляда было видно, как он страдает: ноги – в сплошных волдырях, потный, грязный, места укусов расчесаны до крови. Меня удивляло, как он вообще решился подвергнуть себя таким испытаниям. Если он воображал, что поездка превратится в легкую прогулку за любовными утехами, то сейчас ему приходилось на собственном опыте пересматривать свои представления. Что касается Фила, то он, также покрытый коростой подсохшей грязи, судя по всему, все сильнее замыкался в своем собственном мире. Его фразы становились короткими и загадочными. А замечание о клещах можно было понять так, что оно относится не столько к ним, сколько к нам. Он находился в безмолвном средоточии своей вселенной, скрытой от посторонних глаз. Более того, создавалось впечатление, что он относится к испытаниям как к упражнению в «духовном подвиге», а ведь подстерегавшие нас опасности были вполне материальны и реальны.

Постепенно меня охватывало отчаяние: я считал себя в ответе за то, что позволил им обоим отправиться со мной. Нарастало ощущение ошибки и все более ясное понимание, что перспектива отыскать Чарли призрачна. Мы находились на отшибе джунглей, в краю непуганых наркобаронов. Нас занесло в такие края, куда даже наши проводники отказывались идти. Меня начали преследовать видения своей мучительной смерти в богом забытом месте, вдали от дома, вдали от всего, что я любил.

Зависть? Фил говорил о зависти. О чем он говорил? Может быть, он имел в виду Чарли? Осуждал меня за то, что я завидовал ей или, может быть, не завидовал ему или им обоим? Я ударился головой о нависший ствол бамбука и отогнал бесплодные рассуждения.

Все это путешествие было авантюрой. Нелепость какая! Я снова налетел на бамбук, и зубы у меня застучали как при ознобе. Солнечные лучи разбросали по зеленой листве светлые пятна, и в них мне мерещились очертания то ли птицы, то ли неведомого зверя. Это были просто тени, но тогда мне казалось, что они ринулись вниз с зеленого полога и начинают меня окружать. Я не мог справиться с чувством, что тяжелый влажный покров опускается мне на плечи и с силой давит на спину. Казалось, я ощущал звериный запах, какую-то вонь в воздухе, а потом вдруг услышал такой звук, будто рвется ткань. Я повернулся, пытаясь сбросить с себя эту неизвестно откуда навалившуюся тяжесть. И тут моя рука прошла сквозь что-то невидимое, и мгновенно меня охватила паника. Впервые в жизни я испытал такой ужас. – Стойте! Стойте! – Я задыхался. Мои спутники остановились. – Кто-то прыгнул на меня с дерева.

– Никого на тебе нет, приятель, – оглянулся на меня Мик.

– Надо повернуть назад! Немедленно!

Я молол всякую чепуху, пока Мик не положил мне на плечо руку.

– Глубоко вдохни, – сказал он, – и задержи дыхание.

– Не могу.

– Можешь. Набери воздух, старина.

Я поступил так, как он велел. Фил неловко переступил с ноги на ногу, и проводники покосились на него.

– Ну как, все в порядке? – спросил я Мика через некоторое время.

– В порядке, – ответил он, положив обе руки мне на плечи и пристально глядя в глаза.

– Правда?

– Да-да. Выпей глоток воды. И иди на шаг впереди всех, Дэнни. На шаг впереди.

Я полностью овладел собой, но был совершенно опустошен. Никто, конечно, не прыгал на меня с дерева. Это были тени, из мелькания которых мое воображение выплело всякую жуть. Не знаю, как проводники истолковали мою панику, но я был очень близок к тому, чтобы кинуться обратно по тропе, по которой мы только что прошли. Все это выглядело странно. Меня даже осенила нелепая догадка, что тут не обошлось без злых духов и какая-то потусторонняя сила пыталась проявиться в страхе, удостоив меня своим особым вниманием.