Курды. Потерянные на Ближнем Востоке - [28]

. Упрощенно завершение революции Ататюрка можно представить так: первый этап революции (20-е гг.) дал политическую свободу, в ходе второго этапа нужно завоевать свободу экономическую. В этих положениях чувствуется влияние традиции «Kadro»: приоритет имеет межгосударственное противостояние, а не межклассовое. Сторонники MDD не питали иллюзий о классовом единстве турецкого общества, но и в концепции создания «Национального Фронта» они переносили большую часть противоречий за рамки капитализма, видя главные препятствия в рудиментах докапиталистических укладов. Но периферийный капитализм потому и имеет отстающий характер, т. к. парадигма его развития направлена не на выравнивание уровня своего экономического развития с развитыми странами, а на консервацию экономических и политических институтов, которые путем внеэкономического принуждения используются для получения максимальной прибыли. Т. е. периферийный капитализм сохраняет в себе элементы докапиталистических формаций как свою органическую часть. Подобная ситуация сложилась в Османской империи на рубеже XIX–XX вв. А. Оджалан тщательно анализирует эти процессы: «Капитализм в Империи развивался не революционным путем. Капитализм, получивший развитие в такой форме, смешался с феодальным строем, более того, придал ему силу и продлил жизнь, а также, гангренизируя, установил свою власть на все общество. Феодальные отношения и силы приняли полуфеодальную форму. Таким образом, жизнь феодализма была продлена, и начался процесс, который мы называем переходной экономикой. Этот процесс продолжался с 1880-х г. до первой четверти 1900-х г. Феодальные структуры находились бок о бок с капиталистическими предприятиями, поддерживали друг друга и вызывали очень слабое противоречие. Капиталистическое развитие, зависимое от империализма, а также система отношений, которая, сотрудничая с ним, приняла полуфеодальный характер, нашли возможность развиваться вместе. Это обстоятельство привело к тому, что старого типа экономические структуры оказывали более отрицательное влияние на общество, чем прежде. В этом экономическом строе не господствовал полностью ни капитализм, ни феодализм. Эти два способа производства смешались, и капиталистические отношения, обволакивая феодальные отношения, продлили их жизнь»[229].

Если выразить афоризмом главную слабость турецкой социалистической мысли, то выйдет так: «Слишком много антиимпериализма, слишком мало антикапитализма». Антимпериализм движения Ататюрка был обусловлен желанием стран Антанты расчленить Анатолийскую часть Турции. После завершения национально-освободительной войны Ататюрк сам заявлял: «Все наши стремления направлены на то, чтобы создать в Турции современную, т. е. западную политическую систему»[230]. Абдулла Оджалан замечает: «Ошибочный тезис об антиимпериализме кемализма, о его независимой внешней политике, как мы отметили раньше, опирается на неправильную оценку ситуации того периода. Между тем необходимо знать, что именно Мустафа Кемаль выступал против принципа нейтралитета или антиимпериализма. Мустафа Кемаль всегда был сторонником империализма и размещения иностранного капитала, но с условием, что турецкая буржуазия будет иметь выгоду, в его планы не входило большую часть прибыли отдавать империализму. Он был сторонником таких отношений, при которых обеим сторонам было бы выгодно – это и было критерием отношений турецкой буржуазии с империализмом»[231].

Большинством турецких левых, прежде всего авторами «Yön», не предпринималась попытка проанализировать оригинальность турецкого варианта развития капитализма. Вместо этого происходила механическая подгонка Турции под категорию страна «третьего мира». Доган Авсиоглу писал: «Сегодня, во многих странах, миллиарды людей включаются в борьбу против империализма. «Третий мир» появляется. Место Турции, которая осуществила первую успешную борьбу за независимость против империализма под лидерством Мустафы Кемаля, соответствует рангу стран и народов третьего мира»[232]. Возникла интересная ситуация: турецкие левые пытались привязать социализм к национальной почве, подражая в этом прежде всего китайской модели. Но на деле они совершенно некритически рассматривали исторический путь своей страны, механически перенося формы и цели революционного движения из опыта других стран. И в том трагедия турецкого социализма: попытки выработать национальный путь Турции к социализму были никуда не годной эклектической смесью турецкого национализма и идей марксизма.

В действительности Турция не являлась колониальной страной в классическом смысле этого понятия. После Второй мировой войны происходил бурный скачок экономики Турции. Через открытые двери в турецкую экономику активно вливался западный капитал. При этом, по подсчетам Н. Киреева, доля частного иностранного капитала составляла в общей сумме капиталовложения частного сектора в промышленность и туризм в 1972 г. – 4,3 %, в 1977 г. – 5,1 %[233]. Турция с 50-х годов постепенно начала превращаться в регионального лидера, претендуя на расширение своего политического влияния (Кипр). Империалистическая система состоит не только из двух звеньев: империалистическое государство и зависимая страна. В пирамидальной структуре мирового рынка присутствует важное опосредующее звено – империалисты второго эшелона, по терминологии Элифа Чаглы: «субимпериализм»