Курчатов - [165]
После перенесенного инсульта Курчатов ходил с палочкой. По рассказам Славского, на ученом совете министерства он иногда клал трость на стол, приговаривая: «Вот я вас сейчас учить буду». И улыбался. За несколько дней до смерти, докладывая на НТС, он вдруг начал раздавать присутствующим задания. Славский перебил: «Что ты, Игорь Васильевич, нам завещание оставляешь, что ли?»>[817] Курчатов торопился успеть до третьего удара. Исследования по термоядерному синтезу стали его лебединой песней. Последние дни он проводил непосредственно в лаборатории за пультом «ОГРЫ», за рабочим столом на термоядерных установках>[818].
В среду днем 3 февраля Игорь Васильевич созвал в институте огромное совещание, пригласил ученых, обладавших большим общественным весом, — Капицу, Топчиева, других академиков. Докладывая, обрисовал перспективы, будущее ядерной энергетики, показал им гигантские установки института, «ОГРУ», познакомил с результатами экспериментов на ней, и услышал от них слова поддержки и одобрения.
3 февраля ночью позвонил в Сухуми Элевтеру Андроникашвили — грузинскому физику и брату литературоведа Ираклия Андроникова. «Курчатов, — рассказывал Элевтер Луарсабович, — потребовал меня к телефону. Узнав, что я в Совете министров, велел разыскать меня и сказать, чтобы я звонил ему, а если разминемся, то чтобы непременно звонил ему ночью на дачу. По правде говоря, я испугался. Звоню ночью: „Игорь Васильевич! Я Элевтер. Что случилось?“ — „Ничего! Просто в августе в Канаде будет международная конференция по нейтронографии. От тебя еще кандидатур не поступало. Да! Имей в виду, наша делегация должна быть во всех отношениях лучше всех…“».
4 февраля, в четверг, Курчатов принял киевского академика Б. Е. Патона. Обсудили технологии сварки стелларатора «Украина», сооружение которого Курчатов наметил в ХФТИ. В тот же день он участвовал в большом совещании в парткоме института о создании установки «Токамак» и разговаривал с комсомольцами о программе подготовки научных кадров. 5 февраля утром доложил в Госкомитете по атомной энергии о результатах своей поездки в ХФТИ (Харьков) и ИЯФ (Киев) и о намеченных с их руководством, а также обсужденных в правительстве Украины планах дальнейшего развития этих ведущих институтов. В то утро он в последний раз вошел в экспериментальный зал «ОГРЫ» с палкой в руке, наблюдая за ходом эксперимента. Приветливо кивнул вошедшему оператору, выслушал его краткий отчет о ходе дел по разработке нового запоминающего устройства, идею о создании которого он недавно поддержал, одобрил его работу.
Во второй половине дня принял у себя дома украинского академика М. В. Пасечника. Встретил его «в превосходном расположении духа и настроении, напевающий что-то». Продолжение разговора назначил на воскресенье 7 февраля. Позвонил К. Д. Синельникову, сказал, что в этот вечер решил отдохнуть и едет в концертный зал слушать «Реквием» Моцарта.
В субботу 6 февраля принял дома президента АН Грузинской ССР Н. И. Мусхелишвили и академика Л. И. Седова. Решив дела, Курчатов вызвал своего помощника В. В. Гончарова и поручил ему показать гостям экспериментальные реакторы ИАЭ>[819].
Из воспоминаний академика Л. М. Неменова:
«Никогда еще Курчатов не был в таком возбужденном состоянии. Ему хотелось, чтобы все делалось быстро, как по мановению волшебной палочки. Очевидно, он чувствовал, что ему осталось мало времени. Он хотел хотя бы одним глазом взглянуть на установку, в которой наблюдалась бы управляемая термоядерная реакция. Он торопил всех, торопил больше, чем при создании атомного оружия. Знаменитый невропатолог Н. В. Коновалов, осмотрев Курчатова вскоре после поправки, сказал: „Если вы будете вести нормальный образ жизни, работать не больше четырех часов в день, вовремя питаться и отдыхать, вы еще долго проживете. В противном случае ни за что нельзя ручаться“. После его визита Курчатов сказал: „Вот умный врач! С ним приятно иметь дело“. Но продолжал работать, не щадя себя. Не мог и не умел работать понемногу. Таков был его характер. Изменить его он не мог, да, думаю, и не хотел.
Суббота, 6 февраля 1960 года. В 2 часа 20 минут дня я вошел в кабинет Курчатова. Игорь Васильевич вызвал для разговора по поводу новой установки „Астрон“, которую должен был проектировать и сооружать А. М. Будкер при моем участии. В среду мы с Будкером вернулись из Ленинграда. Были в НИИЭФА, где обсуждали техническое задание с Е. Г. Комаром. Игорь Васильевич интересовался ходом проектирования и нашим взаимодействием с Будкером. Последний хотел сооружать установку в Новосибирске, что меня никак не устраивало. Но Игорь Васильевич успокоил меня, сказав, что ему желательно иметь эту установку в Москве.
Пробило три часа. „Ну, давай собирайся, надо ехать на дачу. Обещал Марине не опаздывать. Приезжайте завтра к нам“. — „Нет, Игорь Васильевич, ты устал, тебе надо отдохнуть, да и Марина Дмитриевна не очень рада будет гостям, они все-таки тебя утомляют“. — „Ну, смотри, — сказал Курчатов. — Если приедете, будем рады“. Не знал я, что в последний раз вижу его.
Вечером 6 февраля Игорь Васильевич уехал на дачу в Успенское. Перед тем позвонил „Дэвочке“ — Ефремову Д. В. — и Емельянову В. С., прося их быть у него на даче к обеду к 14 часам. К назначенному времени В. С. Емельянов и Д. В. Ефремов находились на даче Курчатова, разговаривали с Мариной Дмитриевной. В столовой был накрыт стол. „Игорь Васильевич встал очень рано, — сказала Марина Дмитриевна, — часов в семь, вышел из комнаты на цыпочках, чтобы не разбудить меня, и уехал. Я даже не знаю, где он. Вероятно, скоро приедет. Он оставил записку, что будет в четырнадцать ноль-ноль“. И она улыбнулась.
В книге приведены интересные архивные материалы о жизни и деятельности Наркома ВМФ и Главнокомандующего ВМС СССР (1939–1947 гг., 1951–1956 гг.) Героя Советского Союза Адмирала Флота Советского Союза Николая Герасимовича Кузнецова — выдающегося военного моряка, под руководством которого ВМФ своевременно и во всеоружии встретил и достойно прошел тяжелейшие испытания самой страшной войны в истории человечества. Публикуются также воспоминания о нем его жены Веры Николаевны Кузнецовой и его соратников, некоторые высказывания Н.Г.
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.