Куприн: Возмутитель спокойствия - [119]
Радостная весть пришла в печальную квартирку на рю Эдмон Роже. Может быть, Куприну сказали не сразу; допускаем даже, что в последний момент. Не хотели волновать, не дай Бог что случится, к чему тогда все эти хлопоты. Потихоньку распродавали мебель и библиотеку, чтобы отдать долги. Для посторонних придумали легенду о том, что переезжают на юг, в Прованс. Мария Ивановна Гликберг подтверждала, хотя знала правду. Знали ее и другие. Вячеслав Ходасевич в одном из писем заметил, что о предстоящем отъезде «впавшего в детство» Куприна знал недели за три[398]. Генерал Деникин принимал Куприна у себя в Севре: Александр Иванович приезжал проститься, плакал. Деникин жалел его и не осуждал[399]. Видели Куприна и в кабаре «Шахерезада», где он просил исполнить для него «В далекий путь, моряк, плыви...». Снова плакал. Ксения Куприна рассказывала, что отец торопил с отъездом, боялся умереть раньше, даже пел: «Еду-еду, еду-еду».
Однако в целом отъезд не афишировали, почему и случился потом скандал: мол, сбежал потихоньку. Коллеги по газете «Возрождение» ничего не подозревали. 20 марта 1937 года опубликовали сообщение о том, что советский Гослитиздат собирается издать двухтомник Куприна, ругались: «Вот только с авторскими правами выходит нехорошо. Выплачивают громадные гонорары “своим” бездарностям — и грабят русского писателя-эмигранта с таким именем»[400]. А ведь двухтомник был намечен к изданию именно для того, чтобы материально поддержать Куприна после его приезда в СССР.
Невозмутимо раздавала улыбки Ксения Куприна, хотя на душе у нее было пасмурно. Она не собиралась бросать свою блестящую карьеру и ехать в Москву. Ей исполнилось 29 лет, она хотела замуж, у нее был в самом разгаре роман. Словом, что ей делать в СССР? К тому же Россию она вообще плохо помнила и вряд ли по ней тосковала. Родителей же отправить хотела во что бы то ни стало, но что им сказать? Пока молчала, помогала отправлять багаж в Москву. Пристраивала архив отца. Куприны, конечно, не повезли его с собой — сплошной компромат.
Перед их отъездом Ксения призналась матери, что ехать сейчас не может, связана контрактом, должна закончить картину, но как только закончит — сразу в Москву. В день отъезда «Папочке» они вообще ничего не сказали. Просто одели его, дали в руки корзинку с Ю-ю и повезли на Северный вокзал. Сказали, что поедут сейчас за город. Наверняка отвели в сторону работника посольства, который привез к поезду советские паспорта.
Провожала, кроме Ксении, только Мария Ивановна Гликберг. Когда провожающие вышли из вагона, Ксения через приоткрытое окно взяла отца за руки. Поезд тронулся, руки разжались, и она видела, что он так и застыл с поднятыми руками, и скорее догадалась, чем услышала: «Лапушки мои, лапушки!» Она расплакалась. «Наконец», — не без осуждения заметила Мария Ивановна.
Поезд выбирался из Парижа.
В Москве набиралось для «Правды» сообщение ТАСС:
«Возвращение Куприна в Советский Союз.
29 мая выехал из Парижа в Москву возвращающийся из эмиграции на родину известный русский дореволюционный писатель — автор повестей “Молох”, “Поединок”, “Яма” и др. — Александр Иванович Куприн»[401].
Писатель «просто ехал за город», обнимая Ю-ю. Он не понимал, что в этот момент обеспечивает себе положенное место в истории русской литературы и солидную посмертную славу. Сам того не зная, он впервые на тысячу шагов обошел Бунина, которого в СССР разрешат читать и вспоминать только после смерти Сталина.
Гражданин Советского Союза
В Москву ехали новые советские граждане: Александр Иванович и Елизавета Морицовна Куприны. Они возвращались в канун 20-летия Октября. Легенда о поездке за город должна была развеяться как минимум на границе, где появились советские пограничные служащие, приветствовавшие писателя на родной земле.
А в это время в Москве готовились к торжественной встрече. Ритуал уже был отработан, достаточно вспомнить, как встречали Горького в 1928 году[75*], тоже в мае и на том же Белорусском вокзале (куда прибудет и поезд с Куприным): многотысячная толпа на привокзальной площади, транспаранты, сияющие лица молодежи, на перроне пионеры с барабанами и флагами, Горький из окна вагона пожимает тянущиеся к нему руки, потом выступает с приветственным словом, памятные фотографии с рабочими делегациями, Горького триумфально несут на руках... Конечно, такого размаха при встрече больного Куприна не было, однако главное предусматривалось: приветственная речь, фотографии для прессы, был приглашен кинооператор.
Состав встречающих утверждался задолго; еще 20 апреля Елена Сергеевна Булгакова, жена Михаила Булгакова, записала в дневнике: «Слух о том, что приехал в СССР Куприн»[402]. То есть подготовка к встрече уже шла. Ответственные из Союза писателей разыскивали бывших друзей и коллег Куприна, которым он мог бы обрадоваться. Нашли Василия Регинина и Петрова-Скитальца. Не нашли Николая Вержбицкого, тогда работника «Известий», но он явился сам. Не позвали Марию Карловну Иорданскую, та обиделась и на вокзал не поехала.
Точный состав делегации назвать не беремся, но, судя по воспоминаниям, из старых знакомых Куприна, помимо Регинина и Скитальца, был еще Иван Поддубный; от Союза писателей — Александр Фадеев, Федор Панферов во главе с генеральным секретарем и главным идеологом Союза Владимиром Петровичем Ставским. Последний рассказывал, что еще до прихода поезда договорились о том, кто первым пойдет к Куприну, — Регинин:
Аркадий Аверченко (1880–1925) — титулованный «король смеха», основатель, неутомимый редактор и многоликий автор популярнейших журналов «Сатирикон» и «Новый Сатирикон», выпускавший книгу за книгой собственных рассказов и умудрившийся снискать славу эпикурейца, завсегдатая ресторанов и записного сердцееда, — до сих пор остается загадкой. Почему он, «выходец из народа», горячо приветствовал Февральскую революцию и всадил своей знаменитой книгой «Дюжину ножей в спину революции» Октябрьской? Почему Ленин ответил на «Дюжину ножей» личной рецензией, озаглавленной «Талантливая книжка»? Почему, наконец, ни одна из «историй сердца» не довела юмориста до брачного венца? Виктория Миленко, кандидат филологических наук, севастопольский исследователь жизни и творчества своего земляка, предприняла попытку дать объемное жизнеописание Аркадия Аверченко и ответить на многие вопросы, объединив зарубежные исследования, отечественные наработки и свои открытия как в архивных фондах, так и в истории семьи писателя, разыскав его здравствующих родственников.
Саша Черный (1880–1932), знаменитый сатирический поэт, по одним оценкам — «безнадежный пессимист», по другим — «детская душа». Каким был этот человек, создавший язвительную картину своей эпохи и вдруг развернувшийся к противоположным жанрам? Что заставляло его бросаться от сатиры — к лирике, от революционных манифестов — к религиозному миссионерству, от ядовитых политических памфлетов — к стихам для детей? По каким причинам он ушел из процветающего журнала «Сатирикон»? Отчего сторонился людей, хотя в круг его общения входили Куприн, Аверченко, Горький, Чуковский, Маршак? Почему всю жизнь искал «вершину голую»? Как вышло, что он прошел всю Первую мировую войну, а в решающие дни 1917-го оказался в Пскове, эпицентре переломных для державы событий?.
Первая книга из серии «Рассказы бабушки Тани» — это воспоминания о довоенном детстве в Ленинграде, о семье и прочитанных книжках, о путешествиях к морю и знакомстве с миром науки… Автор этой книги Татьяна Раутиан — сейсмолог, кандидат физико-математических наук, спортсменка, фотограф, бабушка восьми внуков, редактор сайта «Семейная мозаика». В оформлении использованы рисунки автора.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».
В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.