Купленная невеста - [73]

Иванъ Анемподистовичъ упалъ на колѣни и склонился головою до холодной сырой земли.

— Прости меня, Господи, прости окаяннаго и прими мою покаянную молитву! — съ рыданіями молился купецъ. — Дай мнѣ силы понести крестъ, посланный Тобою, а я не посягну болѣе на жизнь свою, которую Ты даровалъ мнѣ, и безропотно приму мой жребій!

Иванъ Анемподистовичъ всталъ и быстро пошелъ къ монастырю. Онъ отстоялъ тамъ заутреню, раннюю обѣдню. Вернулся домой Иванъ Анемподистовичъ блѣдный, измученный, но покойный.

Онъ поклонился матери въ ноги, попросилъ у нея прощенія за свое „безпутство“ и объявилъ, что пить болѣе не будетъ никогда. Съ этого же дня онъ принялся за дѣло и началъ приводить въ порядокъ пошатнувшуюся было торговлю, чтобы оставить ее въ полномъ порядкѣ, если придется идти въ Сибирь за соучастіе съ грабителями, но опасеніе это пало на другой же день. Къ Ивану Анемнодистовичу явился чиновникъ отъ губернскаго прокурора съ приглашеніемъ къ послѣднему для дачи показаній по поводу оговора одного изъ пойманныхъ на грабежѣ помѣщика Скосырева разбойниковъ. Парень этотъ, единственный изъ всѣхъ, показалъ между прочимъ, что Латухинымъ были выданы деньги убитому предводителю шайки Игнату, для успѣшной организаціи шайки.

Объявивъ объ этомъ, чиновникъ сообщилъ, что онъ можетъ дать Ивану Анемподистовичу очень полезный совѣтъ, чтобы выпутаться изъ непріятной исторіи.

— Ради Христа помогите, — земно поклонился Иванъ Анемподистовичъ.

Чиновникъ засмѣялся.

— Ради Христа нищимъ помогаютъ, купецъ, а вы не нищій, — сказалъ онъ.

— Батюшка, бери, сколько хочешь!

— Ну, на всякое хотѣніе есть терпѣніе, господинъ купецъ. Захочу-то я, можетъ, и очень много, да ты не дашь, а вотъ триста рублей ассигнаціями пожалуй.

Иванъ Анемподистовичъ немедленно вручилъ просимую сумму, и чиновникъ научилъ его.

— Скажите вы, государь мой, — говорилъ онъ, — что пришли къ вамъ невѣдомые люди, и, назвавшись посланными отъ помѣщика Скосырева крестьянами, просили у васъ отъ имени того помѣщика еще денегъ за купленную вами крѣпостную дѣвицу, а вы, по легковѣрію, деньги тѣ выдали. Вотъ вамъ и все.

Иванъ Анемподистовичъ такъ и показалъ. Такъ какъ репутація его была совершенно безупречна и въ прошлой жизни его не встрѣчалось и малѣйшаго пятнышка, могущаго его компрометировать, то онъ отъ всякаго слѣдствія былъ освобожденъ, тѣмъ болѣе, что въ палату уголовнаго суда была получена отъ гвардіи поручика Скосырева бумага, въ которой помѣщикъ этотъ отказывался отъ всякаго преслѣдованія купца Латухина и бывшаго своего управляющаго Бушерина за купленную обманомъ крѣпостную дѣвку Надежду, „каковая дѣвица Надежда“, — такъ заключалась бумага, — „препровождается къ купцу Латухину, какъ вольная и пожелавшая вступить съ тѣмъ купцомъ въ бракъ“.

Для объявленія этой бумаги Иванъ Анемподистовичъ былъ вызванъ въ палату.

Онъ не вѣрилъ ушамъ своимъ, когда секретарь читалъ ему эту бумагу.

— Что, купецъ, рехнулся отъ радости? — засмѣялся секретарь. — Поздравляю тебя, братъ, поздравляю, и „на сухую“ не отдѣлаешься, — обѣдъ за тобой въ рестораціи.

— Батюшка, ваше благородіе, да что же это такое? — говорилъ Иванъ Анемподистовичъ. — Да какъ же это?

— А вотъ такъ. Знать, помѣщикъ то струхнулъ отъ нападенія порядкомъ и хочетъ теперь за спасеніе своей жизни отъ грозящей смерти добрыя дѣла дѣлать.

— А гдѣ же... гдѣ же Надя то?

— Ну, ужъ этого я не знаю. Да не бойся, получишь теперь свою Надю. Ступай домой и жди, а на счетъ обѣда помни. Мы прямо въ ресторацію придемъ, обѣдъ закажемъ, цымлянскаго[32] спросимъ, а платить за тобой пошлемъ.

— Господи, да я бочку вамъ цѣлую какого хошь вина поставлю!

Иванъ Анемподистовичъ бросился домой, чтобы подѣлиться радостью съ матерью. Когда онъ вошелъ во дворъ, то увидалъ крытую рогожей кибитку, у которой кормилась пара лошадей. Мужикъ въ синемъ армякѣ и въ шляпѣ гречневикомъ[33] возился около повозки.

— Это кто пріѣхалъ? — дрогнувшимъ голосомъ спросилъ Иванъ Анемподистовичъ.

Мужикъ снялъ шляпу.

— А ты никакъ хозяинъ тутошній, купецъ Латухинъ? — спросилъ онъ.

— Да.

— Такъ, батюшка, такъ... А я выходитъ хрестьянинъ господина Скосырева, Палъ Борисыча, и пріѣхалъ изъ его вотчины, дѣвицу Надежду къ тебѣ привезъ, кою ты, стало быть, выкупилъ.

Иванъ Анемподистовичъ бросился къ мужику и повисъ у него на шеѣ, какъ у лучшаго друга, какъ у роднаго брата. Слезы такъ и брызнули изъ глазъ молодого купца. Прослезился и мужикъ.

— Гдѣ... гдѣ же она? — задыхаясь спросилъ Иванъ Анемподистовичъ.

— А въ горницахъ стало быть... Да вотъ и она съ матушкой твоей жалуетъ.

Иванъ Анемподистовичъ оглянулся и увидалъ Надю. Онъ бросился къ ней, вскрикнулъ и безъ чувствъ упалъ на землю.

Отъ радости не умираютъ. Иванъ Анемподистовичъ очнулся очень скоро. Черезъ двѣ недѣли была его свадьба, отпразднованная пышно, богато и весело. Чуть ли не полъ-Москвы было въ церкви желающихъ взглянуть на „купленную невѣсту“.

* * *

Было раннее утро осенняго дня.

День выдался ясный, но свѣжій. Холодное солнце заискрилось на золоченыхъ главахъ московскихъ церквей, засверкало въ свѣжихъ струяхъ Москвы-рѣки и ярко освѣтило громадную толпу народа, собравшуюся на Болотной площади, посрединѣ которой мрачно и грозно возвышался черный высокій помостъ-эшафотъ, со столбомъ на одномъ концѣ и со ступеньками на другомъ. Толпа глухо волновалась и гудѣла. Около самаго эшафота стояли мужики, торговцы, мастеровые, мальчишки; далѣе толпились и визжали, толкались со всѣхъ сторонъ бабы; за ними въ нѣсколько рядовъ стояли купеческія дрожки съ осанистыми купцами въ пуховыхъ шляпахъ, въ синихъ сибиркахъ, чуйкахъ и кафтанахъ, съ полными купчихами въ яркихъ салопахъ, бархатныхъ и атласныхъ. Увы, тутъ были и дамы высшаго общества!.. Недавно было еще это время, какихъ-нибудь семьдесятъ пять лѣтъ тому назадъ, а между тѣмъ теперешніе люди съ трудомъ вѣрятъ тому, что было тогда, и готовы съ негодованіемъ отвернуться отъ картинъ того минувшаго времени, которое помнятъ еще старики, благополучно живущіе до сихъ поръ.