Купчихи, дворянки, магнатки. Женщины-предпринимательницы в России XIX века - [16]

В некоторых случаях вдовы, наследовавшие после смерти мужей (17 человек), получали предприятия, являвшиеся предметом бизнеса семьи мужа; в дальнейшем они состояли владелицами предприятий от двух до двадцати восьми лет, до передачи их в руки сыновей, которые становились владельцами семейного бизнеса в следующем поколении. К замужним и незамужним предпринимательницам, как правило, предприятия переходили от родителей в том случае, если в семье не было наследников-сыновей.

Мещанки, цеховые, крестьянки, солдатки и казачки

Детальное изучение промышленной статистики и архивных дел по отдельным предприятиям опровергает еще один стереотип — будто бизнесом могли заниматься исключительно женщины, располагавшие значительным начальным капиталом, а также унаследовавшие уже действовавшие предприятия от родителей или мужа. Это не так. Как в столицах, так и в провинции было немало смелых, можно сказать, отважных женщин. Они с нуля начинали предприятия, часто маленькие или средние, упорно преодолевая трудности, связанные с бюрократическими барьерами по регистрации предприятия, а затем с подачей отчетов в контролирующие органы о функционировании фабрики или завода.

Женское промышленное предпринимательство характеризовалось смешанным сословным составом собственниц. Как уже говорилось, среди владелиц фабрик были не только дворянки и купчихи, но и женщины низших сословий. В качестве примера можно привести упомянутый ниже существовавший на рубеже XVIII и XIX веков в Пинеге Архангельской губернии кожевенный завод мещанки Марфы Кокиной.

Некоторые мещанки стремились, несмотря на малый объем производства, интегрироваться в институциональные структуры общероссийского бизнеса. Например, с середины XIX века они участвовали в мануфактурных выставках наряду с крупными игроками. В материалах выставки российских мануфактурных изделий 1843 года были представлены «металлические ткани», изготовленные на предприятии московской мещанки Елизаветы Сидоровны Сарафановой. Металлические ткани представляли собой проволочные сетки разного плетения, использовавшиеся в промышленных целях, например в писчебумажной промышленности для фильтрации бумажной массы или как детали земледельческих машин.

Обратимся к статистике. По данным за 1814 год из 165 владелиц фабрик 20 (12 % от всего количества) принадлежали к мещанскому сословию, были среди них также четыре крестьянки, солдатка и казачка. В 1832 году среди 484 собственниц предприятий были 48 мещанок (10 %), 16 крестьянок, 6 цеховых, 1 солдатка.

Мещанки имели небольшие предприятия, где трудились от одного до двенадцати (изредка до пятнадцати — двадцати) наемных рабочих. Это были скорее мастерские, а не фабрики, — с небольшим помещением и простым оборудованием. Наиболее активно мещанки проявлялись в кожевенной и мыловаренной-свечносальной отраслях.

Мещанки происходили из низшей городской страты людей с низкими доходами, которые, соответственно, должны были платить в казну минимальные подати. По финансовым причинам эти люди не могли подняться выше по социальной лестнице, поскольку переход в купечество должен был сопровождаться повышением платежей за ведение бизнеса в несколько раз. Например, в 1820–1830‐е годы купцы 1‐й гильдии платили в год за взятие так называемого промыслового свидетельства в Москве 2200 рублей ассигнациями, 2‐й гильдии — 880 рублей, 3‐й гильдии — 220 рублей. В провинции плата была меньше — от 132 рублей за 3-ю гильдию. Мещане же платили в Москве за свидетельство, дававшее право заниматься бизнесом, 120 рублей и меньше, в провинции — 40–100 рублей. Также все городские обыватели должны были платить сбор «за торговое место», то есть к промысловому свидетельству брать еще дополнительный билет на лавку или мастерскую, и у мещан плата была в два раза ниже, чем у купцов.

Плата за небольшие промышленные предприятия с числом рабочих до шестнадцати человек периодически отменялась. Например, в 1830‐е годы их устраивали «на праве мещанском».

Правда, в какой-то момент обнаружилось, что некоторые московские мещане хитрили: платили за ведение бизнеса по минимальной таксе, но при этом имели дома стоимостью свыше 25 тысяч рублей. Чаще всего владение домами объяснялось тем, что ранее их собственники принадлежали к купечеству, но потом прекратили вести бизнес или уменьшили объем оборотов, что вынудило перейти в мещанство.

Один из органов городского самоуправления — существовавшая с 1786 года Московская шестигласная дума, ведавшая в том числе сбором налогов в городскую казну, — вела строгое наблюдение за мещанами, не допуская утаивание ими высоких доходов. По закону лица, имевшие дома стоимостью свыше 25 тысяч рублей, были обязаны объяснить происхождение денег и брать свидетельство 3‐й гильдии на торговлю. Те, кто имел дорогую недвижимость, но при этом не брал купеческие свидетельства, подвергался штрафам. Московская казенная палата совместно с полицейскими органами (Управой благочиния и частными приставами) ежегодно составляла списки мещан, цеховых и членов их семей, имевших дорогие дома. В соответствии с этими списками владельцев обязывали заплатить гильдейский сбор, а за нарушение правил с них брали штраф.