Кумир - [9]

- Ладно, больше не буду, козел. Нет, правда. Последний раз. Все.

Попутчики, старик со старухой, смотрели на нас как на сумасшедших. Мне стало смешно, мне захотелось спеть им песню. У меня есть пустяковинка песня про старика со старухой. Жили-были старик со старухой у синего моря. И старик был все время под мухой, не ведая горя. И он продал и невод, и снасти за восемь поллитров. И старуха рехнулась от гнева, ему бороду выдрав. А у берега рыбка златая глаза проглядела. Ей, хвостом разноцветным болтая, надоело без дела. Как-то старец домой под луною брел похмельно и зыбко. И ему подкатилась с волною прямо под ноги рыбка. С нами бог и нечистая сила! Прямо в руки, зараза! Рыбка кое-то время юлила, чтоб не даром, не сразу. Но далась наконец, привалило счастье пенсионеру. И немедленно заговорила: что ты хочешь, к примеру? И палаты резные, и злато, и жену молодую - всем, что хошь, старичок, я богата, все, что хошь, наколдую. А старик наш, недаром что выпил, ума не решился. Он мундштук свой прокуренный выбил, закурил - и решился, и сказал он опешившей рыбке: извиняюсь, гражданка. Вы, наверно, ко мне по ошибке, не сглотнулась приманка. Нету рыб говорящих в природе, мир и так перегружен. Я старухе снесу тебя - вроде как заботу про ужин... И простила все мужу старуха в кулинарном угаре, потроша ту рыбешку и жаря на тройном скипидаре...

В Саратов мы приехали рано утром.

7

ходят гуси к водопою обязательно гуськом

я к красавице Марусе страстью странною влеком

обойдуся без Маруси мало ль по миру Марусь

дайте мне покой и волю с остальным я разберусь

Сын мой странен, хотя, может быть, не странней многих других молодых людей его возраста. Впрочем, они разные. Иногда я не выдерживаю и занимаюсь тем, что называется - учить жить. Понимая, что нотации эти мне не облегчат душу, а ему не принесут пользы, я не могу остановиться, я упрекаю его, я привожу ему в пример тех его сверстников, которые работают у меня. Мне досадно, что с ними я нахожу общий язык, с ними я сам чувствую себя молодым и энергичным, некоторым я даже разрешаю называть себя по имени, а одному на "ты", это коммерческий гений в свои двадцать два года - и он далеко пойдет. Я читаю сыну нотации, жена же - в сторонке, плохо ли ей, когда отец семейства вкалывает, обеспечивая это самое семейство всем необходимым и даже более того, позволяя ей не работать, и сыну заодно. Я читаю ему нотации, чувствуя, что меня тоже устраивает, что сын не вырос и остается для меня почти мальчиком. Меня устраивает это. Если бы не беспокойство за будущее когда иссякнет моя бодрость, что-нибудь приключится со здоровьем... Тогда крах. Но пока все в порядке, и хотя я читаю ему нотации, меня вполне удовлетворяет положение вещей. Он делает вид, что отделился от меня и от матери, не просит денег, зарабатывая делами преимущественно несерьезными. Но, однако, от еды не отказывается и скромно позволяет себе не задумываться, сколько стоит хлеб насущный по нынешним временам. От одежды не отказывается тоже, хотя требования его тут минимальны. Он, удивительное дело, аккуратен, носит все бережливо, стирает сам. Впрочем, поскольку целыми днями и неделями сидит дома, упражняясь на гитаре, отчего ж не сохраниться одежде?

И так было довольно долго.

Но вот он поехал в Москву, вернулся с девицею определенного сорта и объявил ее своей невестой.

- Вообще-то, жена уже. Фактически, - сказал он.

- А свадьба и все такое? - жалобно и испуганно спросила бедная мать.

- Еще чего, - сказала одноглазая невеста-жена с очаровательным имечком Нюра. (Я пытался Аней называть - не откликается, поправляет: Нюра, говорит, Нюра. А глаз ей в какой-то драке подшибли, она так и сказала, а почему повязка, будто у полководца Кутузова или пирата из детского фильма? потому, что ненавижу темные очки, ответила. Они умеют придумать себе вещи, которые любят и ненавидят, они живут этим - от скуки, надо полагать.) - Вам же лишние расхо-ды, - сказала она. - Никаких свадеб. А вот свадебное путешествие - это хорошо. Дайте денег, мы к моей маме съездим. Ну, и вообще, прокатимся. Вернемся - и начнем правильную семейную жизнь. Внучат нарожаем вам.

Тут бы самое время потолковать о практическом обустройстве этой самой семейной жизни. Допустим, с квартирой проблем не будет. Ту, что я пока снимаю для Лизы, я куплю, хозяин-алкоголик отдаст задешево, комфортно живя в каких-то трущобах, а Лизе объясню популярно, что, как выяснилось, я не так уж моложав, несмотря на ее постоянные уверения в обратном, что имею очень взрослого сына, который женился, и я обязан куда-то поселить его, поскольку даже в нашей просторной квартире жить двум семьям ни к чему. (Она, эта Нюра, абсолютно раскованна, между нашими комнатами еще так называемый зал, но она могла бы сообразить, что в ночной тишине все прекрасно слышно и через комнату, и, возможно, даже на улице, соседи же, наверное, думают, что мы увлекаемся порно- графическими видеофильмами, - звуки весьма характерные, правда, гораздо натуральней, чем в этих видеофильмах; скромница, супруга моя, лежит не шелохнется, делает вид, что ничего не слышит, на меня взглянуть боится, впрочем, я тоже делаю вид, что сплю уже, хотя заснуть под такой аккомпанемент трудновато.) В общем, и тут обнаруживается сторона, для меня не то чтобы выгодная - я имею в виду отношения с Лизой и давно назревшую необходимость прекратить их, - но своевременная. Иногда я даже пугаюсь того, насколько удачно складываются для меня обстоятельства в последние семь-восемь лет. У многих появился шанс - и они его использовали, но, как правило, это люди моложе меня или с подпольным советским коммерческим опытом. Я же, вроде бы неподготовленный и, казалось, неспособный, гуманитарный, обнаружил и готовность, и способности - и удача, нужно отдать должное, помогла мне. Поэтому я надеюсь, что и у сына произойдет перелом, когда он женится. Но с этой ли женой? - вот вопрос. Пока они школьничают, целыми днями где-то шляются. Друзей у него почти нет, значит, не по друзьям ее водит хвастаться - ведь есть чем хвастаться, девочка красивая, врать не буду, а повязка придает ее красоте вид разбойный, лихой, и она прекрасно это понимает. На мои вопросы отвечают: "Гуляли".