Культуры городов - [28]

Шрифт
Интервал

1992a, 34).

Ориентация в пространстве виртуальной реальности

Виртуальная реальность Диснеймира больше всего похожа на метрополию Орландо. Стремительным ростом, который город пережил со времени открытия Диснеймира, Орландо обязан как тематическому парку и подпитываемой им туристической индустрии, так и близости к высокотехнологичным производствам мыса Канаверал, дешевой рабочей силе и обилию незастроенных земель. Тематический парк придал Орландо субъективный статус места, куда стремятся и массы, и бизнес. «Экономьте орландоллары» – написано на рекламном плакате «Юнайтед Эирлайнс» в окне туристического агентства на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке. Орландо привлекает людей, потому что Диснеймир проецирует свой образ общественного пространства на весь город. «Люди едут сюда, зная, что здесь безопасно», – говорит глава Юниверсал Студиос Флорида. Здесь не нужно думать о плохой погоде или уличной преступности. Автор бестселлера о стратегиях инвестирования, сам житель Орландо, говорит: «Лучше всего жить там, где все хотят проводить отпуск» (цит. по «Fantasy’s Reality» in Time, May, 27, 1991, 52–59, 54).

Орландо в некотором смысле воспроизводит в памяти мифологию Лос-Анджелеса. Город, большую часть населения которого составляют молодые мигранты, где много рабочих мест как на производстве, так и в сервисе, город, образ которого ассоциируется прежде всего с отдыхом. Орландо пережил бум в 1970—1980-х годах, став одним из пяти центров регионального экономического развития наравне с Бостоном, Нью-Йорком, Лос-Анджелесом и Сан-Франциско (Thurow 1989, 192–193). Население Орландо с пригородами увеличилось с 1970 по 1990 год более чем вдвое – с полумиллиона до более чем миллиона человек. Количество рабочих мест за тот же период выросло втрое – с 193 тысяч до 662 000. Одна пятая населения перебралась в Орландо в конце 1980-х – начале 1990-х. В этот период средний возраст жителей Орландо был самым юным в штате Флорида. К 1990 году примерно 80 % населения составляли белые, 13 % – небелые и 7 % – «латиноамериканцы», притом что последние – самая быстрорастущая группа. Тем не менее 85 % рабочей силы составляли белые. ГПервые лица компаний назвали Орландо «одним из трех самых привлекательных растущих рынков для переноса туда бизнеса в ближайшие пять лет» (Economic Development Commission of Mid-Florida 1991, 89–90; New York Times, January 31, 1994).

Необычайный экономический рост Орландо имеет и расовую подоплеку. Компании, открывшие офисы в Орландо, нанимают тех принадлежащих к белой расе представителей среднего звена среднего класса, что раньше жили в северо-восточных штатах или на Среднем Западе. Подрядчики министерства обороны, питавшие рост занятости в 1980-х, не размещают производства в районах, населенных представителями расовых меньшинств. В метрополию Орландо переехали корпоративные штаб-квартиры компании Tupperware Home Parties, Американской автомобильной ассоциации и пяти крупнейших страховых компаний. AT&T, Alfa Romeo, ресторанный оператор General Mills и Southern Bell Telephone Company имеют здесь крупные отделения. Созданная в Калифорнии крупнейшая евангелическая миссионерская организация Campus Crusade for Christ также перенесла свою штаб-квартиру в Орландо. В государственном учреждении – Учебном центре Военно-морских сил – работает почти 17 тысяч человек. В общей сложности количество рабочих мест в сфере услуг увеличилось почти в десять раз – с 27 тысяч в 1970-м (23,5 % от общего объема занятости) до 200 тысяч в 1990-м году (35,5 % от общего объема занятости).

Объемы производства в Орландо тоже выросли, хотя и меньше, чем в среднем по Соединенным Штатам. Основной рост пришелся на предприятия оборонной и аэрокосмической промышленности. На предприятиях одной только Martin Marietta работает более 11 тысяч сотрудников, а есть еще Litton Laser Systems, Westinghouse Electric Corporation и прочие производители микроэлектронного оборудования, тренажеров и симуляторов, различных электронных компонентов. Все эти производства так или иначе переживут сокращение военных расходов, поскольку их продукция используется для вооружения мобильных отрядов и стратегических бомбардировщиков – основных сил для ведения региональных войн. И тем не менее, наличие Диснеймира, киностудии Universal Studios и тематического аквапарка «Морской мир» ведет к тому, что каждое четвертое рабочее место связано с индустрией туризма. Более 50 тысяч человек работают в отелях, санаториях, ресторанах и других местах для туристов, при этом в одном только Диснеймире – более 30 тысяч сотрудников.

Несмотря на впечатление комфортной жизни, которое создает Орландо, большинство работающих здесь не могут похвастаться ни высокой зарплатой, ни стабильным положением. В 1990-х годах агентства по найму временного персонала трудоустроили 38 340 человек главным образом в качестве продавцов, специалистов по обработке текстовых данных, секретарей и разнорабочих. Агентства, занимающиеся постоянным трудоустройством, помогли найти работу лишь 3 тысяч специалистам (Orlando Business Journal, 1992). Если оставить за скобками оборонный комплекс, Орландо – это типичный город средних размеров, зависящий от экономики сферы услуг, чье основное преимущество для работодателей состоит в предложении новой рабочей силы. В Орландо живут молодые, неплохо образованные люди, не отягощенные долгой историей профсоюзной борьбы.


Рекомендуем почитать
Пьесы

Пьесы. Фантастические и прозаические.


Краткая история пьянства от каменного века до наших дней. Что, где, когда и по какому поводу

История нашего вида сложилась бы совсем по другому, если бы не счастливая генетическая мутация, которая позволила нашим организмам расщеплять алкоголь. С тех пор человек не расстается с бутылкой — тысячелетиями выпивка дарила людям радость и утешение, помогала разговаривать с богами и создавать культуру. «Краткая история пьянства» — это история давнего романа Homo sapiens с алкоголем. В каждой эпохе — от каменного века до времен сухого закона — мы найдем ответы на конкретные вопросы: что пили? сколько? кто и в каком составе? А главное — зачем и по какому поводу? Попутно мы познакомимся с шаманами неолита, превратившими спиртное в канал общения с предками, поприсутствуем на пирах древних греков и римлян и выясним, чем настоящие салуны Дикого Запада отличались от голливудских. Это история человечества в его самом счастливом состоянии — навеселе.


Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века

Монография, подготовленная в первой половине 1940-х годов известным советским историком Н. А. Воскресенским (1889–1948), публикуется впервые. В ней описаны все стадии законотворческого процесса в России первой четверти XVIII века. Подробно рассмотрены вопросы о субъекте законодательной инициативы, о круге должностных лиц и органов власти, привлекавшихся к выработке законопроектов, о масштабе и характере использования в законотворческой деятельности актов иностранного законодательства, о законосовещательной деятельности Правительствующего Сената.


Вторжение: Взгляд из России. Чехословакия, август 1968

Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.


Сандинистская революция в Никарагуа. Предыстория и последствия

Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.


Русская Православная Церковь в Среднем Поволжье на рубеже XIX–XX веков

Монография посвящена исследованию положения и деятельности Русской Православной Церкви в Среднем Поволжье в конце XIX – начале XX веков. Подробно рассмотрены структура епархиального управления, особенности социального положения приходского духовенства, система церковно-приходских попечительств и советов. Обозначены и проанализированы основные направления деятельности Церкви в указанный период – политическое, экономическое, просветительское, культурное.Данная работа предназначена для студентов, аспирантов, преподавателей высших учебных заведений, а также для всех читателей, интересующихся отечественной историей и историей Церкви.2-е издание, переработанное и дополненное.


Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике (сборник)

Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них.


Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.


Социальная справедливость и город

Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России.


Не-места. Введение в антропологию гипермодерна

Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна.