Культурный герой. Владимир Путин в современном российском искусстве - [43]

Но прежде вспомним: Борис, начинавший как разумный, энергичный и популярный правитель, стремительно одряхлел, и ко времени появления первых слухов о Самозванце все реже появлялся на публике, стал проявлять скаредность даже в мелочах, допускал излишества (в еде — не подумайте чего другого). При этом продолжал слыть на Москве крайне жестоким тираном:

И поделом ему! он правит нами,

Как царь Иван (не к ночи будь помянут).

Что пользы в том, что явных казней нет,

Что на колу кровавом, всенародно,

Мы не поем канонов Иисусу,

Что нас не жгут на площади, а царь

Своим жезлом не подгребает углей?

Уверены ль мы в бедной жизни нашей?

Нас каждый день опала ожидает,

Тюрьма, Сибирь, клобук иль кандалы…

Любопытно, что Пушкин (в данном случае — персонаж-однофамилец, точнее, предок Александра Сергеевича) произносит эти слова не в приказной избе и не в застенке, а после роскошного ужина у Шуйского (в фильме Мирзоева — барбекю на Рублевке). Совсем как либеральный мыслитель, обличающий режим на гламурной вечеринке.

«Власти старались держать в тайне все, что творилось на Пыточном дворе, — сообщает историк Скрынников. — Но их старания приводили к обратным результатам. По стране распространялись самые преувеличенные слухи о жестокостях Годуновых».

Борис очень переживал за будущее сына Феодора и желал его видеть при себе неотступно, отклоняя предложения советников предоставить преемнику хотя бы минимум самостоятельности. Тоже ведь знакомая ситуация, а?

Но — к предвыборной путинской публицистике, первооснова которой, конечно, знаменитый монолог царя Бориса:

Мне счастья нет. Я думал свой народ

В довольствии, во славе успокоить,

Щедротами любовь его снискать —

Но отложил пустое попеченье:

Живая власть для черни ненавистна,

Они любить умеют только мертвых.

Безумны мы, когда народный плеск

Иль ярый вопль тревожит сердце наше!

Бог насылал на землю нашу глад,

Народ завыл, в мученьях погибая;

Я отворил им житницы, я злато

Рассыпал им, я им сыскал работы —

Они ж меня, беснуясь, проклинали!

Пожарный огнь их домы истребил,

Я выстроил им новые жилища.

Они ж меня пожаром упрекали!

Вот черни суд: ищи ж ее любви.

В семье моей я мнил найти отраду,

Я дочь мою мнил осчастливить браком —

Как буря, смерть уносит жениха…

И тут молва лукаво нарекает

Виновником дочернего вдовства

Меня, меня, несчастного отца!..

Кто ни умрет, я всех убийца тайный:

Я ускорил Феодора кончину,

Я отравил свою сестру царицу,

Монахиню смиренную… всё я!

Ах! чувствую: ничто не может нас

Среди мирских печалей успокоить;

Ничто, ничто… едина разве совесть.

Так, здравая, она восторжествует

Над злобою, над темной клеветою. —

Но если в ней единое пятно,

Единое, случайно завелося,

Тогда — беда! как язвой моровой

Душа сгорит, нальется сердце ядом,

Как молотком стучит в ушах упрек,

И все тошнит, и голова кружится,

И мальчики кровавые в глазах…

И рад бежать, да некуда… ужасно!

Да, жалок тот, в ком совесть нечиста.

Правда, бесланских мальчиков кандидат в президенты в своих статьях благоразумно не упоминает.

Одним из магистральных сюжетов трагедии «Борис Годунов» Пушкин сделал диктатуру пиара, суть которой доходчиво объясняет все тот же персонаж-однофамилец:

Я сам скажу, что войско наше дрянь,

Что казаки лишь только селы грабят,

Что поляки лишь хвастают да пьют,

А русские… да что и говорить…

Перед тобой не стану я лукавить;

Но знаешь ли, чем сильны мы, Басманов?

Не войском, нет, не польскою помогой,

А мнением; да! мнением народным.

Димитрия ты помнишь торжество

И мирные его завоеванья,

Когда везде без выстрела ему

Послушные сдавались города,

А воевод упрямых чернь вязала?

Власть, сделавшая пиар основным своим инструментом, теперь негодует, когда пиаром пошли на нее. (И вообще предвыборная президентская кампания зимы 2012 года странно — хотя по-своему закономерно — возродила в России ветхозаветную архаику «око — за око». Митингом на митинг, компроматом за компромат, взломом почты — на ДОС-атаку…).

Пикейные жилеты по всей стране обыгрывают Ильфа и Петрова, размазывая свинцовые слезы по щетинистым мордасам, скорбя о проигранной информационной войне… Слезы явно фальшивые — власть охотно признает поражение: дескать, реалистам в делах не грех проиграть болтунам-виртуалам.

Вот характерный репортаж с подобного мероприятия:

«В Поволжском институте управления имени Столыпина прошел „круглый стол“ на тему „Качество демократии в современной России“. За этой многозначительной формулировкой скрывался вопрос — что делать отечественной политической элите с теми несогласными, которые вышли по всей стране на протесты против массовых фальсификаций выборов в Госдуму. В начале ведущий мероприятия — замдиректора института Олег Фомин — сделал традиционный отсыл к версии американского влияния, „раскачивающего лодку“ и мобилизующего недовольных в своих интересах.

Гордеп и бывший лидер саратовской МГЕР Василий Артин заявил, что власть проиграла информационную войну оппозиции, а для „сохранения государственности“ нужна некая „имперская идея“.

„Мы проиграли интернет-войну. И качественная интернет-пропаганда против институтов государства происходит постоянно, очень креативно, и здесь противодействовать можно только теми же методами. Клин клином вышибают. И надо понимать, что даже если оранжевый сценарий не сработает в стране, то находясь под давлением еще 5–7 лет государство наше не выдержит. Нужна имперская идея — другого выхода нет, мы либо расширяемся, либо сжимаемся. Если патриотические силы, которые собираются, покажут достойный ответ всяческим гапонам, которые будоражат страну, проблема может решиться. Потому что молодежь сейчас достаточно обеспечена. Она ездит на дорогих иномарках, на нее просто влияет окружение“, — считает Артин.