Культура растафари - [75]

Джон Эдвард Брюс в статье «Царь Тутанхамон, чёрный египтянин» («Нигроу Таймс», 21 февр. 1923 г.) так отозвался на открытие археолога Хауарда Картера: «Мемнон, что был египтянином, первым изобрёл письменность. которую Кодум ввёл затем в Греции… Египто-африканцы знали толк в навигации, основах коммерции, искусстве плавки и обработки металлов, бальзамировании покойников… За тысячелетия до того, как Европа и Америка стали известны миру, могущественные чернокожие из Египта владели искусством чтения и письма, счёта, строительства, литья, резьбы. прядения и ткачества, крашения и шитья, землепашества, сева и сбора урожая[349]… Флейта обязана своим происхождением великому египетскому правителю и законодателю Осину. Прославленные египтяне, сиречь египетские африканцы, на заре истории занимали выдающееся положение в цивилизованном мире, им были знакомы самые разные отрасли знания, привставшие среди них в те дни. Влияние их цивилизации распространялось на народы, обитавшие в сопредельных странах…» Вещи из захоронения Тутанхамона в Луксоре свидетельствуют, что древние египтяне были равны мастерам XX века, а то и превосходили их. «Открытие захоронения царя Тутанхамона представляет осязаемое доказательство превосходства чёрной расы в цивилизации, искусствах, науке и религии».[350]

Дж. Гриффит в сентябре 1919 г. пишет в опубликованной в «Крузэйдер» статье «Превосходство чёрных»: «Что надо знать Негру, так это то, что по многим качествам он превосходит белого человека».[351]

На Африканском континенте патриархами раннего культурного национализма были Э. Блайден, Дж. Джонсон, Моджола Агбеби и Дж. Кэйсли Хэйфорд. Крупнейшая и важнейшая для данной работы фигура (ибо он непосредственно оказал влияние на возникновение растафари) — это. конечно, Э. Блайден (1832–1912), которого крупнейший исследователь африканского национализма Р. Джулай назвал «создателем негритюда XIX века». Ему принадлежит ряд кардинальных идей, на целое столетие определивших теоретические поиски африканской и афро-американской мысли: культурный национализм, концепция «африканской личности», панафриканизм, тезис о «духовной деколонизации», африканский социализм, этнофилософия и многое другое. Важен он для нас потому, что его труды стали основой для построений Гарви. Если в умах отцов растафари гарвеизм получил мистическое истолкование, то сам гарвеизм был профанацией взглядов панафриканистов, которым Гарви люто завидовал за их образованность, а их самих, особенно У. Дюбуа, поносил, но труды которых явно без стеснения использовал (по признанию Л. Сенгора, влияние Дюбуа на него было опосредованным, через М. Гарви), и их предтечи Э. Блайдена. Гарви ни разу не упоминает Блайдена — очень характерная черта его личности, стремившейся быть первым везде и всюду, — но зато целыми страницами его цитирует. Как подметил Холлис Линч, в ранней брошюре Гарви «Беседа с афро-вестиндийцами: негритянская раса и её проблемы», вышедшей в Кингстоне около 1915 г., из семи страниц четыре — прямые цитаты из Блайдена. Скрытые же цитаты и заимствованные образы, пересказ своими словами оглупленных идей Блайдена встречается у Гарви на каждом шагу. Главное в профанации Гарви отказ от идеи дополнительности и взаимной необходимости рас, от представления о том, что лишь из взаимодействия культур (но не смешения рас — тут Блайден болезненной ненавистью к мулатам равен Гарви) проистекает прогресс цивилизации, — от всего, что составило затем гуманистический пафос сенгоровского негритюда. По оценке крупнейшего биографа Блайдена, «если пан-негритянские идеи Блайдена являются одним из исторических предшественников панафриканизма, то, вероятно, наибольшая часть его идейного наследия обнаруживается в движении Гарви „Назад в Африку“. Когда Блайден умер. Гарви был молодым человеком 25-ти лет, и хотя до сих пор не найдено ни одной ссылки его на Блайдена, похоже, что он, запоем читавший всё, написанное чёрными или о чёрных, был хорошо знаком с писаниями и идеями Блайдена. Во всяком случае, налицо очевидное тождество взглядов двух вестиндийцев».[352]

Использование Гарви идей предшественников и современников никем не исследовалось — в отличие от его собственного влияния на последователей. Видимо, причина в том, что Гарви создал себе имидж совершенно самостоятельного мыслителя. Историки же нередко воспринимают Гарви комическим персонажем и занижают его интеллектуальный уровень. Гарви. однако, был широко, хотя и своеобразно образованным («нахватавшимся») человеком. Он был поэтому идеальным проводником для «популяризации» и вульгаризации теоретических положений чёрных националистов и их внедрения в массовое сознание.

Воспринятые «народными философами» Кингстона мысли Блайдена в «доведённом до народного ума» Маркусом Гарви виде и стали ярчайшим примере «идеи, попавшей на улицу». Возникший из гарвеизма растафаризм стал дальнейшей вульгаризацией этих идей, а потому был генетически предрасположен к «узнаванию себя» в мировоззреннеских доктринах панафриканского толка, родившихся из воззрений Блайдена либо имевших с ними внутренне сходство, но возникших независимо — в основном это относится к франкоязычному миру.