Культура и мир - [281]

Конечно, это прежде всего надо осознать нашим политикам: позитивное, идущее сверху, менее разрушительно и более эффективно. Первое, самое необходимое – это восстановление справедливости. В России самый большой среди европейских стран разрыв между минимальной и максимальной величиной зарплаты и пенсии. С каждым годом этот разрыв увеличивается: самые крупные состояния за год удваиваются, рост пенсии отстает от инфляции. Бедные беднеют, богатые богатеют. В стране великое множество обиженных и униженных проведенными реформами. Но закон неумолим: посев несправедливости дает всходы разрухи. Результаты: пассивность, апатия, утрата желания и умения работать, алкоголизм, наркомания. Но, может быть, хватит разрухи!

Если стратегия созидания действительно будет принята в стране, станет главным национальным проектом, для активации созидательного потенциала следует использовать все средства образования, PR-технологий, телевидения, искусства. Необходима широкая пропаганда созидания. Конечно умная и не такая назойливая, как реклама. Необходимо существенно откорректировать деформированную систему ценностей, возродить понятие чести, высшего достоинства созидательного труда. Ввести моду на созидание. Вместо моды идти по улице с сигаретой в одной руки и бутылкой пива – в другой.

Образование необходимо переориентировать на выполнение его главной задачи: генерации дееспособных созидательных личностей. В России традиционно много людей думающих и мало делающих. У нас думают одни, а делают другие. Необходимо преодолеть этот разрыв. Главной дисциплиной в школе должно стать «делолюбие». Она воспитывает не трудолюбие, учит не работать вообще, а делать дело. Учит пониманию того, что дело всему голова и что без любимого дела ты никто. К сожалению этому нельзя научить заучиванием. Нужны новые формы обучения.

От общего уровня созидательности в стране и правильного понимания целей образования зависит, выйдет ли из школы человек со смутными представлениями или достаточно (для его возраста) сложившимся мировоззрением, или – к этому надо стремиться – со сформированным «миродеянием». Миродеяние – это больше, чем мировоззрение. Это то, что человек приучен делать в различных жизненных ситуациях. Это умение отвечать на возникающие вызовы. Миродеяние – это сформировавшаяся привычка реагировать конструктивным действием, делать совершенно конкретные дела.

Если бы мы в России смогли сформировать во всех от велика до мала миродеяние созидателя, все наши проблемы были бы решены. Для этого нам надо встать на Путь созидания. Я думаю, это наш последний шанс.

Библиография

1. Поляков О. Л. Созидание как общечеловеческая и национальная идея // Проблемы информационной цивилизации: Международный ежегодник. Вып 3. – СПб., 2007. – С. 186.

А. А. Садыхова. Исламизация Европы: миф или реальность

В последние десятилетия прошлого века в средствах массовой информации все чаще стало употребляться словосочетание «исламизация Европы», причем едва ли не все авторы употребляли и продолжают употреблять его в негативном значении – как «экспансия, насильственное наступление ислама», то есть как некую угрозу, вплоть до терроризма. Попробуем обратиться к пониманию сути этого процесса: действительно ли численный рост последователей ислама в западноевропейских странах следует считать исламизацией? При внимательном изучении данного вопроса оказалось, что на сегодняшний день не существует отдельного исследования, посвященного этой проблеме. С одной стороны, такая ситуация объясняется тем обстоятельством, что этот термин, использовавшийся ранее (примерно до начала 80-х годов XX века) лишь в узком кругу востоковедов, сегодня широко применяется повсеместно. С другой стороны, наполнение этого слова различным смыслом вполне естественно, поскольку оно относится к идеологемам. Соответственно, каждый автор, говоря об исламизации Европы, понимает это явление по-своему.

В отечественном и зарубежном востоковедении под исламизацией всегда было принято понимать принятие ислама населением захваченных мусульманами (арабами или турками) стран, т. е. обращение населения в ислам (добровольное или принудительное). Исламизация в востоковедении обычно рассматривалась как процесс аналогичный христианизации населения. Именно в таком смысле используют этот термин известные отечественные востоковеды И. П. Петрушевский (Петрушевский 2007: 36–68), О. Г. Большаков (Большаков 1993: 199), С. М. Прозоров (Прозоров 2004: 377), И. М. Фильштинский (Фильштинский 1985: 6–8), А. Б. Халидов (Халидов 1985: 66) и другие, а также зарубежные Х. А. Гибб (Gibb 1962: 148), Р. К. Хитти (Hitti 1946: 89), А. Массэ (Массэ 1963: 39), Г. Э. фон Грюнебаум (Грюнебаум 1986: 52–55), Т. Арнольд (Arnold 1935) и Дж. Эдисон (Addison 1942). С 70-х гг. прошлого века в связи с обострением международных политических процессов этот термин стал все чаще употребляться несколько в ином смысле: как процесс усиления влияния ислама на государственную политику и различные стороны общественной жизни мусульманских стран, избравших ранее светский путь развития государственности. Последнее значение, безусловно, имеет ярко выраженную политическую окраску. С таким смысловым значением употребляют этот термин ученые, исследующие современные социально-политические процессы в странах Ближнего и Среднего Востока, например, отечественные востоковеды Н. Н. Дьяков (Дьяков 1994: 46), В. Е. Донцов (Донцов 1997: 67), Р. Г. Ланда (Ланда 2005: 96) и зарубежные Бернард Льюис, Удо Штайнбах, Петер Хайне, Оливье Руа, Жиль Кепель (Кепель 2004: 47–65).