Культура Древнего Египта. Материальное и духовное наследие народов долины Нила - [60]
Основным металлом в Египте наконец стала бронза – сплав меди и олова, и правители Египта эпохи Среднего царства вели активные разработки на Синае, где сохранилось большое количество источников, позволяющих нам делать выводы об этом аспекте их деятельности. Мы полагаем, что торговля с сопредельными странами оставалась царской монополией и фараоны Среднего царства поддерживали активные контакты с соседями. В Азии фараоны установили политическое господство, направив туда войска и удерживая завоеванные территории, где находились египетские представители. Нам известно лишь об одном военном походе в Палестину, организованном при царях XII династии, но его направили скорее для охраны основного торгового пути, чем для завоевания и присоединения этих земель[104]. Данный период истории Египта представляется нам временем торгового и культурного империализма. Он предшествовал правлению в Месопотамии Хаммурапи, и культурное превосходство Египта в районе Восточного Средиземноморья было еще достаточно сильным. Историк, знакомый с филологией, должен признаться, что это был период классической египетской литературы, и, говоря о культурном превосходстве, он может находиться под влиянием искусства того времени. Однако, судя по памятникам материальной культуры, физическое и интеллектуальное главенство Египта над сопредельными азиатскими странами весьма вероятно. Фараон, члены его семьи или придворные часто направляли дары сирийским князькам, что было достаточно для завоевания дружбы маленьких городов-государств Азии[105].
Перечислив египетские предметы, найденные в Палестине и Сирии, и предположив, что они были дарами фараонов или свидетельствами присутствия в этих землях египетских представителей, мы перейдем к рассказу об основном египетском источнике об отношениях с Азией, которым остается литературный памятник – история о Синухете. Этот человек был придворным, который во время смерти Аменемхета I принадлежал к партии заговорщиков. Возможно, он не входил в число убийц, напавших на царя ночью, иначе он никогда не заслужил бы прощения; но он не был сторонником партии наследного принца и соправителя Сенусерта I. Известия о кончине старого царя настолько встревожили Синухета, что он тайно бежал из Египта и направился в Азию, где нашел убежище в недоступном для нового фараона месте – где-то в горных районах Сирии и Палестины, в крае смоковниц, винограда, оливковых деревьев, ячменя, эммера, богатом скотом и расположенном неподалеку от пустыни, где можно было охотиться. В этих краях были и другие египтяне, возможно такие же изгнанники, как и Синухет. Будучи недосягаемым для гнева фараона, он развлекал египетских придворных, которые странствовали из столицы и обратно. Таким образом, эта земля могла быть расположена вблизи основного пути, проходившего между Ливаном и Антиливаном. Азиатский вождь оказал Синухету гостеприимство и назначил его командующим местной армией. «Когда бедуины бывали вынуждены давать отпор властителям чужеземных стран, я помогал советом их выступлениям»[106]. Эти слова могут как означать то, что Синухет помогал отражать нападения властителей чужеземных стран, так и относиться к новой опасной силе на Ближнем Востоке – неустанному полчищу людей смешанной расы, впоследствии известному как гиксосы. Название этого племени происходит от египетского словосочетания хекау сут, «властители чужеземных стран», и упоминание их набегов в нашем рассказе подразумевает, что они разбойничали в Сирии и Палестине еще в те времена.
Синухет обжился в этих краях, постарел, стал богатым и знаменитым. Но он не был счастлив в изгнании. Весь рассказ пронизан ностальгией; для египтян существовала только одна земля, бывшая для них центром и вершиной вселенной, только там они чувствовали себя дома. Когда Синухет постарел, его начали беспокоить мысли о том, что у него не будет подобающего погребения. Как тот, кто умер и похоронен на чужбине, обретет бессмертное существование? Наконец он получил прощение царя и приглашение вернуться к египетскому двору. Его величество сказал, что против Синухета, убежавшего по какой-то причуде, не будет выдвинуто никаких обвинений, и напомнил о необходимости подобающего погребения по египетскому обряду. «Ведь ты уже начал дряхлеть, утратил мужскую силу, вспоминаешь о дне погребения, о переходе к состоянию блаженства. Тебе назначат ночь, посвященную маслу сефет и пеленам из рук Таит. Тебе устроят похоронную процессию в день погребения: футляр для мумии – из лазурита; над тобою, находящимся в саркофаге, поставленном на полозья, – небо, и быки влекут тебя, и музыканты впереди тебя. Исполнят пляску Муу перед дверью твоей гробницы. Огласят для тебя список даров, совершат заклание против твоей стены; колонны твои будут возведены из белого камня среди [гробниц] царских детей. Не умрешь ты на чужбине, не похоронят тебя азиаты, не завернут тебя в баранью шкуру, не насыплют для тебя могильного холма. Слишком поздно [для тебя] скитаться [?]. Позаботься о своем трупе и возвращайся».
Прошло поколение, и угроза трону миновала. Сенусерт I был достаточно сильным и уверенным в своей власти. Политические беженцы, чьей виной было скорее неблагоразумие, чем измена, получили возможность вернуться ко двору. Синухет оставил свое имущество детям и вернулся, распростершись ниц перед фараоном. Он снова стал египтянином. «Годы были сброшены с моих плеч: я был побрит, мои волосы были подстрижены. Бремя было отдано пустыне, одежды – тем, кто кочует среди песков. Я был облачен в тонкое полотно, умащен первосортным маслом, положен спать в постель; я предоставил песок тем, кто обитает среди песков, деревянное масло тому, кто натирается им». Нет, никакая земля не сравнится с Египтом. В восхищении и неге Синухет воздал хвалу его величеству. «Нет простого человека, для которого было бы сделано что-либо подобное! И я был в милости у царя, пока не пришел день смерти»
