. Единственным свидетельством военных столкновений с азиатами в амарнское время считается изображение на одной из шкатулок, найденных в гробнице Тутанхамона. Однако это изображение, равно как и тексты из гробницы Хоремхеба, можно рассматривать скорее как возврат к традиционным образам и фигурам речи, нежели как констатацию факта. То же относится и к строкам, где говорится, что Хорем хебу пришлось заниматься расселением беженцев, хотя в данном случае текст может отражать ситуацию хаоса, действительно охватившего Палестину в амарнский период. «Народы их умирают от голода, и живут они как звери пустыни», и за то несет ответственность военачальник: «Некоторые из иностранцев, что не знают, как могут жить они, пришли [просить дыхание жизни (?)] фараона, как отцы их отцов приходили с самого начала времен… и Фараон передает их в ваши руки, чтобы вы охраняли их границы». Переселенцы из Азии постоянно пытались закрепиться на плодородных землях в Дельте, но здесь речь может идти и о беженцах, которые спасались от завоевателей, покоривших Палестину. Наиболее важным документом, относящимся к царствованию Хоремхеба, является его указ о наведении порядка в стране
[254]. Этот документ представляет собой ряд положений, предписывающих наказания за конкретные преступления, в нем также описаны изменения в административном аппарате, которые направлены на предотвращение случаев беззакония. В тексте указа нет упоминания беспорядков, возникших вследствие амарнского переворота, поэтому описание того, как царь восстановил маат и изгнал неправду, можно считать традиционной для подобных документов преамбулой. В то же время из текста следует, что солдаты и чиновники беззаконно обогащались за счет простого народа и что благодаря реформам царя гражданская администрация и жрецы были наделены большей властью. Так же как Тутанхамон вернул храмовые должности представителям прежней аристократии, так и Хоремхеб передал судебную власть сторонникам традиционного уклада. Он говорит нам, что приложил много труда, чтобы найти людей «немногоречивых, благонравных, умеющих судить, слушающих речь царя и законы судебной палаты»
[255]. Ими стали «жрецы храмов, местные князья этой страны и жрецы богов… Будут они судить жителей любого селения». Если в тексте указа они перечислены в порядке значимости, то первыми упомянуты верховные жрецы храмов, затем придворные, назначенные на храмовые должности царскими указами, и, наконец, рядовые жрецы храма. Авторитет храмов в гражданском суде был значителен, поскольку большинство рассматриваемых дел касались коррупции административного аппарата. Кроме того, царь освободил суды общей юрисдикции от всякого налога серебром, «чтобы не дать взимать подать какими-либо вещами от должностных лиц судебных присутствий Верхнего и Нижнего Египта». Воспользовавшись крахом амарнского переворота, жречество при поддержке царя укрепляло свою власть и восстанавливало былые привилегии.
Преступления, против которых был направлен указ, в основном заключались в присвоении чиновниками или солдатами собственности или принуждении простых людей к работам, а также в использовании не по назначению государственных средств и имущества. Должно быть, уровень взяточничества в Египте превысил все возможные пределы. И государство, обозначив свои законные права на сбор налогов и использование принудительного труда, встало на защиту собственности «бедняков» от поборов со стороны солдат и нечистых на руку сборщиков налогов. Даже за мелкие случаи воровства и коррупции была предусмотрена довольно суровая кара. По всей видимости, подобная жесткость наказаний была обусловлена пугающим размахом чиновничьего произвола. Восстановить маат на земле можно было, только продемонстрировав твердость законной власти.
Следует заметить, что, хотя «бедняки» и стали объектом защиты от поборов и грабежей, достижение социального благополучия не было целью указа, он скорее был направлен на охрану источников, откуда поступали основные налоги. Например, данным указом чиновнику запрещается реквизировать лодку, на которой «бедняк» собирается перевозить подати, военным запрещается отбирать приготовленные для уплаты налогов шкуры, изымать растительные продукты, которые жители должны отдать государству, а сборщикам налогов – любопытно, что их называют «пастухами обезьян», – нельзя было из корыстных соображений фальсифицировать размер подати. За исключением вещей, которые следовало отдать государству, собственность «бедняков» защищена не была, в свете данного указа доходы государства имели первостепенное значение.
Наказания значительно превышали тяжесть проступков. Если кто-либо отбирал лодку, на которой перевозили подати, «то будет применен против него закон путем отрезания его носа, и он будет отправлен в [Чару]». Чару была приграничной крепостью в районе современного Суэца, известной строгой дисциплиной[256]. «[Если] два войсковых подразделения, находясь на поле, одно на юге, другое на севере, отнимут шкуры где-либо в стране» и если вследствие этого царский сборщик налогов не сможет собрать подати, то «это плохое дело дозволять поступать таким образом». В отношении осужденного воина, «начиная с сего дня, будет применен закон против него путем избиения его ста ударами и [нанесением] пяти рваных ран вместе с взиманием шкуры, отобранной от него в виде возмещения».
