Культ сала - [13]

— Ну чаво, хлопец? Не ходи далече, покупай тут! — с улыбкой на лице сказала девица, ничуть не удивившаяся странному поведению Макара. — Лепшия шматки: будешь кушать, а я тубе пальчики облизывать! — неумело и как-то натянуто продекламировала она.

Макар судорожно закивал головой, свободной рукой убирая с лица мешающие черные волосы…

— Дайте мне пять килограммов сала! Только сырого! — жадно, с тревогой в голосе произнес он и трясущейся рукой подал плетеную авоську. Стоящие вокруг люди искоса посмотрели на Макара, но ему не было до них дела. Люди пройдут, забыв о нем, а вот сало будет ждать того момента, когда Макар заберет его с собой.

Продавщица что-то высчитала на калькуляторе, взвесила товар на старых синих весах, собранных где-то в шестидесятых годах двадцатого столетия. Макар молча протянул ей несколько крупных купюр в обмен на долгожданные куски свинины.

Он резко выхватил авоську и, прижав ее обеими руками к своей груди, понесся прочь с этого мясного павильона. Он сшиб по дороге одну женщину и едва не задавил мальчика в дешевой болоньевой куртке.

Выбежав за дверь, он резко остановился и внимательно осмотрелся по сторонам. Затем его ноги незамедлительно стали двигаться и понеслись в глубину дворов, полных раздолбанных детских площадок и высоких бесформенных панельных домов, знавших когда-то лучшие времена.

Макар буквально влетел в один из темных подъездов. Пот заливал глаза, но Макар терпел, сильнее прижимая куски сала к своей груди. Вскоре он забежал на какой-то из этажей и четыре раза постучал в дверь, обитую коричневым в заплатках дермантином с заклепками. Послышалось мешканье и быстрое топанье босых ног по деревянному полу. Лязгнул железом механизм замка, и в дверном проеме показалась тощая фигура девушки лет девятнадцати с большими выпученными глазами. Она спросила абсолютно сухим голосом:

— Ты принес его?

В ответ Макар тут же забежал и, споткнувшись о старый кожаный ботинок, валяющийся в прихожей, расстелился на полу. Куски сала вывалились из авоськи и заскользили по грязному почерневшему ковровому покрытию. Макар задергался в конвульсиях, будто бы ему отрубили конечность, издавая хриплые звуки. Девушка нагнулась, взяла один из кусков, приложила к лицу и с закрытыми глазами стала потихоньку, словно кошка, обнюхивать.

— Прекрасно… — произнесла она шепотом, — прекрасно!!! — уже вскрикнула, забегая вприпрыжку в одну из комнат, оформленную на типичный советский манер, как и вся квартира: пол из коричневого дерева, пожелтевшие обои и простенькая люстра, свет которой поглощался квадратным платяным шкафом производства ГДР.

Макар поднялся, собрал лежащие на полу сочные куски сала. Сильно болело колено, и он, прихрамывая, зашел на кухню. Там его ждали еще несколько человек: всего — три девушки и два парня. Их едкие взгляды были устремлены на Макара, точнее, на то, что он держал в руках.

— Сало!.. — сказал один из парней, протягивая руки.

— Сало!!! — подхватили хором все остальные и тоже потянулись к Макару. Они встали на четвереньки и, облизываясь алыми языками, принялись разбирать каждый по куску. Девушка, впустившая в квартиру Макара, вскоре принесла большую алюминиевую кастрюлю и полотняный мешок, доверху набитый салом.

— Теперь у нас достаточно первоначальной материи, — сказал Макар, раздавая куски сырого сала людям в комнате, — пора начинать!

И он, отдав последний кусок, снял с себя испачканную майку, обнажив торс с умеренным волосяным покровом. Тут же все стали медленно снимать с себя одежду и усаживаться на белые табуретки.

— Сначала была Библия, написанная на шкурах толстеньких телят! — произнес Макар. — А еще раньше было мирообразующее сало!

Все в ответ закивали головами.

— Начинай церемонию, Надежда! — сказал голый Макар одной из девушек с темными прямыми волосами и румяной кожей. Она покорно встала, склонив голову вниз, и, присев на колени, с одной спички подожгла газовую горелку под кастрюлей. Туда же она закинула несколько кусков белого, как январский снег, сала и залила какой-то мутной жидкостью из мятой пластиковой бутылки. Все остальные встали за ней на колени и склонили головы перед кастрюлей, потом синхронно поднялись и, взяв по куску, начали натирать свои тела. Кожа нежно скрипела и приобретала зеркальный блеск. Внезапно сало в кастрюле стало клубиться, превращаясь в растопленный жир. От него исходил тяжелый запах паленой свиньи вместе с дымом, обволакивающим тела посвященных…

— Кто падет жертвой первозданного? — баритоном, отдававшим эхо, произнес один из парней. И тут же девушка, открывшая Макару дверь, поднялась на ноги. Она уселась на металлический стол, и ее тут же приковали к нему наручниками и стали натирать кожу жирными кусками.

— Приди и владей нами! — прошипел Макар, с силой натирая кожу.

— Приди и владей нами!!! — подхватили остальные почти в один голос, произнося заветные слова.

— Приди и владей нами, материя первозданного! — повторил Макар уже громче и взял трехлитровую банку, наполненную топленым жиром. Он снял пластиковую крышку и столовой ложкой зачерпнул грязно-белое желе… И полная ложка жира отправилась в рот избраннице. Она с трудом проглотила его, мягко поперхнувшись, но за первой почти сразу же последовала другая, потом еще одна… Она давилась жиром, но все же проглатывала. Потом спина ее резко вытянулась, и ее вытошнило жиром на пол. Он медленно растекался по старому выцветшему дереву. Затем пятеро оставшихся подняли кастрюлю с закипевшей жидкостью и, наклонив ее, облили лицо и волосы избранницы. Она взвизгнула, и из горла начали исходить воеподобные звуки. Сквозь толстую жировую пленку виделись обезумевшие голубые глаза.