Культ Ктулху - [145]

ТАЙНАЯ СХОДКА ОККУЛЬТИСТОВ

Бричестер, 2 июля, 1940 г.

Прошлой ночью на вершине Караульного холма, что возле Бричестера, где находится несколько первобытных друидических мегалитов, видели группу из приблизительно двух десятков оккультистов, чей возраст варьировался от восемнадцати до семидесяти лет и старше. Они отправляли некий темный ритуал. Никаких жертв, судя по всему, не приносилось, однако глава группы, человек лет шестидесяти, видимо, исполнявший обязанности жреца, по слухам, возносил некие странные молитвы или песнопения, которым «конгрегация» вторила эхом. Все мероприятие, скорее всего, не имело особой важности, так как церемония продлилась хорошо если полчаса. За последние шесть месяцев это первая встреча подобного рода, и власти опасаются новых исчезновений детей, совпавших по времени с последним таким собранием, состоявшимся в конце декабря 1939 года.

Не могу сказать, что обратил хоть какое-то внимание на эту статейку. Занятый поисками происхождения и назначения нашего таинственного кристалла, я вполне предсказуемо не заинтересовался бредовыми литаниями горстки слабо вменяемых личностей. Помню только, как отметил про себя, что «Бричестер Хералд» должен уже совсем отчаянно нуждаться хоть в каких-то новостях, раз опустился до подобной нелепицы.

Два часа спустя я добил «Некрономикон», а Колер одновременно со мной – огромную томину Варангаля. Результат оказался не лучше вчерашнего: хотя и в «Некрономиконе», и в «Civitates Antiquae Fantasticae» содержались подробные описания Ирема, Града Колонн, ничего хоть отдаленно напоминавшего арабскую находку моего друга, в них не нашлось. Голова у нас обоих уже устала от чтения, так что предложение Колера сделать перерыв на ланч я встретил с энтузиазмом.

Телефон зазвонил сразу после того, как мы закончили трапезу. Подняв трубку, Колер узнал от оператора, что с ним желают связаться из Волверхэмптонского аэропорта – некий джентльмен, проживающий не где-нибудь, а в Аркхэме, штат Массачусетс! Уилмарт, наверняка уже забывший как Колера зовут, точно не мог питать к нам ни малейшего интереса… а учитывая репутацию моего друга как человека эксцентричного и не вполне нормального (не говоря уже о профессиональной зависти коллег), мы просто терялись в догадках, кто бы это мог быть. Впрочем, загадка разрешилась, стоило только американцу произнести пару слов.

– Мередит! – радостно воскликнул Колер в трубку. – Я пятнадцать лет вашего голоса не слыхал! Что, ради всего святого, вы делаете в Тьюксбери?.. Повидать меня? Но зачем?.. А, я понимаю… На самом деле да, но меня преследуют такие неудачи, что я с радостью отложу на время эту затею и займусь чем-нибудь новым… Мы скоро приедем. До встречи!

Повесив трубку, он вкратце пересказал мне суть беседы. Судя по всему, Джозеф Мередит, ныне глава кафедры археологии в Мискатонском университете, один из немногих друзей Колера, приехал в Англию исключительно для того, чтобы поделиться с ним интереснейшим древним иероглифическим текстом, недавно добытым во время университетской экспедиции в Египет. Его сотрудники не сумели расшифровать фрагмент многотысячелетней давности и решили обратиться к Колеру как одному из лучших в мире специалистов по древним языкам. Археолог только что прибыл в Волверхэмптонский аэропорт в Тьюксбери и просил друга приехать забрать его, чтобы мы могли как можно скорее приступить к работе над текстом. Разумеется, Колер сразу же согласился.

Когда мы встретили Мередита в аэропорту, при нем помимо багажа обнаружился еще и небольшой черный чемоданчик – профессиональный контейнер для старых пергаментов, способный защитить их от губительного воздействия времени и стихий. Уже в машине, по дороге к Колеру, Мередит рассказал нам, что он, собственно, нашел.

Этой зимой Мискатон организовал экспедицию на кое-какие египетские раскопки, где среди менее значительных археологических находок была сделана и эта – единственная среди них по-настоящему значительная. Откопали пергамент близ города Куркур, по каковой причине он и получил имя «Куркурского фрагмента». Самые компетентные лингвисты, археологи и антиквары сломали голову, пытаясь выяснить, на каком языке или диалекте он написан; версия современного или древнего варианта египетского языка была отвергнута почти сразу, а поскольку в Египет документ мог преспокойно попасть даже из таких отдаленных мест как, скажем, Индия, его тут же проверили на предмет арабского, санскрита и еще десятка живых и мертвых индийских языков. Все оказалось тщетно: пергамент был написан либо на языке невероятной древности, о котором на земле даже воспоминаний не осталось, либо вообще кодом – по совершенно необъяснимым причинам. Сам Мередит, памятуя о ланговской «Рукописи Войнич», выдвинул теорию, что язык манускрипта может быть гибридным: например, санскритские буквы (что, в общем-то, явствовало из текста) и хеттские или ассирийские слова.

Разработку этой гипотезы только начали, ибо ввиду неизвестного происхождения количество возможных комбинаций не поддавалось практически никакому исчислению. Тут Мередиту пришло в голову пустить по следу Колера – на тот случай если документ и вправду составлен на каком-нибудь редчайшем языке, известном только ему да паре других специалистов того же уровня во всем мире. Вот за этим-то он и приехал.