Культ Ктулху - [131]

– А если я скажу тебе, что великие статуи сами пришли из Рано-Рараку на те места, где ты их нашел – в это ты поверишь?

Теперь в невесомом шепоте прорезалась ирония.

Митчелл почувствовал, как его руки на столе безотчетно напряглись, но тут же усилием воли заставил себя расслабиться. Где-то глубоко, на дне рассудка, он всегда бессознательно подозревал, что к этому оно все и идет – сколь бы невероятной подобная идея ни была.

– Продолжай, – сказал он напряженно. – Я не собираюсь спорить с тем, что ты говоришь.

– Хорошо. – Тот снова чуть заметно кивнул. – Мы живем здесь, на острове Пасхи, уже много столетий, но, как ты наверняка догадался, пришли сюда не первыми. Задолго до нас были другие. Непохожие на нас – непохожие на людей. Рядом с ними мы – как пигмеи. Это были Длинноухие, чьи каменные лица ты видел снаружи. Сейчас они окружили дозором весь остров, следя, чтобы никто не сбежал в море.

– А еще другие? Люди-птицы?

– Да, они тоже тут были. Битва между двумя этими могучими племенами длилась долго. То была изначальная битва между добром и злом, между Древними и Богами.

Ральф Митчелл кивнул: так все становилось на свои места – и изображения на статуях, и то, каким образом они проделали весь многомильный путь от карьеров Рано-Рараку до побережья.

– Значит, добро, в конце концов, победило, – сказал он. – По крайней мере, теперь Нордхерсту придется мне поверить.

Но его собеседник качал головой, и по губам его змеилась странная улыбка.

– Нет, – прошуршал голос. – Это не так. Добро не победило.

Митчелл уставился на него, неспособный ни поймать разбегающиеся мысли, ни, тем паче, облечь их в слова. Странные чувства, чуть не потопившие его по дороге сюда, нахлынули снова. Он уже знал, что имеет в виду старик, но все равно хотел, чтобы тот произнес это вслух.

– Нет? – Он с трудом заставил голос звучать ровно.

– Нет. Это силы зла победили силы добра. Боги были разбиты, и зло до сих пор царит здесь. Но борьба продолжается и будет идти до конца времен.

Митчелл повернулся поглядеть на Уолтона. Тот на него не смотрел: взгляд его был устремлен вперед, губы сжаты в тонкую линию, а на лице застыло странное выражение.

– Ты веришь в то, что он говорит? – поинтересовался он, переходя на английский. – Звучит ведь совершенно неправдоподобно.

– Я предупреждал тебя, что поверить, возможно, будет нелегко, – тихо отозвался тот. – Но у меня нет никаких оснований не верить ему. С какой стати он будет нам лгать? Ему в этом нет никакой выгоды, к тому же это он первый захотел рассказать всю эту историю.

– Возможно, и так, – согласился Митчелл. – Но я почему-то думаю, что дело не в этом. Я склонен верить, что он говорит нам правду.

– Ты понимаешь, что говоришь? Что на этом острове до сих пор существуют если и не остатки той древней расы, то, по крайней мере, люди, творящие зло во имя ее!

– Я понимаю. Я тоже нахожу это невероятным, трудным для понимания, но, поверь, я достаточно хорошо изучил этот народ, чтобы суметь распознать, когда они лгут, а когда говорят правду.

Митчелл повернулся обратно к старику. Пока они говорили, тот глядел пустым взглядом в пространство, не выказывая никакого интереса к гостям – и, возможно, даже не осознавая их присутствия у себя в доме.

Ральф сглотнул и решительно подавил внезапный страх, комом прыгнувший в горло. Чужие, темные, пустые глаза бесстрастно глядели в его, и на мгновение ему показалось, что старика коконом окутывает аура тьмы и зла, растекаясь вокруг, как приливная волна. Он отчаянно заморгал и заставил себя отвести глаза в сторону. Вполне возможно, что туземцы за долгие годы освоили некую форму гипноза, тревожно подумал он.

– У моего народа есть книги, – сказал он как можно спокойнее, – где говорится о людях, что высадились у ваших берегов много-много лет назад. Они пропали на острове, и корабль был вынужден уйти без них. Ты знаешь, что с ними случилось?

– Должно быть, Древние забрали их, – отвечал тот, глядя немигающим взором на чужака.

– Древние? – не унимался Митчелл. – И что, они до сих пор здесь?

– Они все здесь. Те, кого берут себе Древние, обретают бессмертие. Они не могут умереть.

Митчелл невольно задрожал. То, что говорил старик, было, разумеется, невозможно. Бессмыслица какая-то! Кажется, они говорят о совершенно разных вещах, которые между собой не пересекаются. Но черт его побери, если он даст этому невежественному старому дураку побить себя! Нет, он пришел сюда за информацией и получит ее любой ценой! Слишком часто эти аборигены ускользали от ответа! Он искоса глянул на Уолтона, но тот сидел странно молчаливый и, кажется, не спешил принимать в происходящем еще какое-то участие.

– Это бессмертие, о котором вы говорите… – начал Митчелл, – что вы под ним подразумеваете? Что они до сих пор живут тут, как вы и я, и будут жить всегда?

В первый раз старик улыбнулся – улыбка оказалась совершенно беззубая, так что Митчелл невольно содрогнулся.

– Они здесь, с остальными, и здесь они останутся.

Вот и все, что ему удалось вытянуть из старика.

В раздражении Митчелл вскочил на ноги и стоял теперь, гневно глядя на туземца сверху вниз.