Куликовская битва - [15]

Об этом же свидетельствовала и тщательная подготовка войны Мамаем, его стремление объединиться со всеми врагами московского князя. В своей борьбе он рассчитывал использовать русско-литовские противоречия и противоречия между соперничавшими русскими князьями. Литовский великий князь Ягайло, обеспокоенный ростом могущества Москвы, охотно присоединился к Мамаю. Обещал свою поддержку и рязанский князь Олег. В результате против великого князя Дмитрия Ивановича создалась целая коалиция врагов.

Над Русью нависла грозная опасность.

Мамай собрал огромное по тому времени войско; по существу, это были объединенные военные силы всей Орды. По свидетельству летописца, он выступил в поход «со всеми князьями ордынскими и со всею силою татарскою и половецкою», а по пути еще «многие орды присоединил к себе».

Однако собственного войска, даже очень большого, Мамаю показалось недостаточно. Он помнил о блестящей победе великого князя Дмитрия Ивановича, одержанной им на реке Боже летом 1378 г., о своих прошлых попытках прорваться в московские владения и так решительно пресеченных русскими полками. По свидетельству летописца, приближенные настоятельно советовали Мамаю: «…пошли нанять генуэзцев, черкесов, ясов и другие народы». И Мамай послушался своих советников. Для похода на Русь он нанял военные отряды из Крыма, подвластного тогда Орде, с Северного Кавказа, из Поволжья. Летописец перечисляет рати наемников: «бесермены и армяне, фразы (генуэзцы), и черкесы, и буртасы».

В военном отношении особое значение имело привлечение к участию в походе генуэзской пехоты, одетой в крепкие доспехи. Ударная сила генуэзского пехотного строя, вооруженного длинными копьями, умевшего наступать глубокой фалангой, была велика. Наличие генуэзской пехоты восполняло основную слабость ордынского войска — неумение сражаться в рукопашном бою. Мамай извлек урок из поражения на реке Воже, когда воины Бегича были смяты лобовой атакой русской дружинной конницы. Тяжеловооруженной русской коннице ордынский предводитель противопоставлял панцирную наемную пехоту.

По свидетельствам летописцев, в походе Мамая на Русь принимали участие некоторые князья мордовские, ясы и другие пароды. Огромное разноязычное войско двинулось к русским границам. Войско Мамая превосходило по численности монголо-татарские полчища, завоевавшие полтора столетия назад всю Русь. Оно насчитывало от 150 до 200 тысяч человек и превосходило объединенные силы русских княжеств.

Поход Мамая начался в июне или в начале июля 1380 г. Летописцы сообщали: «Мамай перевезеся великую реку Волгу, и пришел на устье Воронежа, и тут стал со всеми силами, кочуя». Там, «в поле близ Дону», неподалеку от впадения в него реки Воронен? ордынцы разбили станы в первую неделю августа и тотчас разослали во все стороны сильные разведывательные отряды.

Возле устья реки Воронеж Мамай простоял не менее трех недель, поджидая, когда вернутся его послы от великого литовского князя Ягайло и рязанского князя Олега. Именно в это время уточнялся план их совместного похода на Русь.

По свидетельствам летописцев, ордынские послы в Литве и Рязани «учинили совет», с которым согласились и литовцы, и рязанцы: со всеми своими силами «стать на берегу у Оки на Семен день» (1 сентября). Место соединения ордынских, литовских ц рязанских ратей было намечено в верховьях Оки, куда подходили литовские владения, — в районе впадения в Оку реки Угры. По дороге вдоль реки Угры двигался на соединение с Мамаем великий литовский князь Ягайло.

Рязанский князь Олег, приняв ордынских послов, в свою очередь направил посольства к Мамаю и Ягайло. Рязанский боярин Епифан Киреев подтвердил согласие своего князя «у Оки на берегу стать». Вскоре к Мамаю приехал литовский посол, который заявил о намерении Ягайло «приложиться» со своими полками к ордынскому войску и тут яге от имени своего князя попросил ханский ярлык на «княженье Московское». Притязания Ягайло на московские земли полностью поддержал рязанский князь. Он послал грамоту в Литву с предложением поделить Московское княжество: «Мы царевым велением разделим княжение Московское между собою, часть к Вильне, часть к Рязани!»

Рязанский князь Олег претендовал на Коломну, Муром и Владимир, «что близко стоят к моему княжению», любезно соглашаясь «отдать» западные районы Московского княжества своему союзнику. В то же время осторожный и коварный князь Олег, чтобы застраховаться от неожиданностей и оказаться в выигрыше при любом исходе войны, тайно послал в Москву предупреждение о готовившемся нашествии Мамая и заверил Дмитрия Ивановича в своей «дружбе». Летописцы заслуженно назвали двурушного рязанского князя Иудой.

Однако предупреждение князя Олега запоздало. В Москве уже знали об опасности. Далеко за пределами московских владений, возле Дона, на обычном пути движения ордынских ратей стояла московская застава, «крепкие сторожевые по имени Родион Жидовинов, да Андрей Попов сын Семенов, да Федор Стремен Милюк, и иных 50 человек удалых людей двора великого князя». Ордынские разъезды сумели захватить русских дозорных в плен, когда они «объезжали» войско Мамая, чтобы установить его численность. Однако один из сторожей — Андрей Попов — сумел бежать из плена и 23 июля прискакал в Москву.