Кули. Усадьба господина Фуада - [39]

— А что вы сделали, чтобы поставить правительство в известность относительно ваших требований? — спросил прокурор, на этот раз довольно сдержанно.

Рашиди молчал. Он не понял вопроса, и прокурор повторил:

— Я спрашиваю, что вы сделали, чтобы поставить правительство в известность относительно ваших требований? Вы сообщили о них помощнику резидента[30] по вопросам труда?

— А вы думаете, правительство помогло бы нам? Если бы оно действительно имело намерение нам помочь, неужели бы оно стало посылать полицию на разгон бастующих?

Прокурор снова начал выходить из себя.

— Прекратите задавать вопросы. Ваше дело — отвечать на них. Я еще раз спрашиваю: вы поставили в известность помощника резидента?

— Я не знаю, о ком вы говорите.

— Не знаете, что в стране есть помощник резидента по вопросам труда?

— Не знаю.

— И что при правительстве существует отдел труда?

— Нет.

— Так что вы вообще знаете?

— Я знаю ремесло грузчика.

Прокурор повернулся к судье:

— Прошу суд перенести слушание дела, чтобы я мог вызвать свидетелей обвинения.

Судья взглянул поверх очков на Рашиди, потом на прокурора и с усталым вздохом сказал:

— Заседание суда переносится на следующую пятницу.

Быстро пролетела неделя, и зал суда снова заполнился людьми, пришедшими на слушание дела, о котором знал весь Занзибар.

— Встать, суд идет!

Вошел судья, и прокурор, до этого просматривавший какие-то бумаги, обратился к нему:

— Ваша честь, разрешите мне вызвать свидетеля Уильяма Дэвиса.

Раздался звонок, и в зал, отдав честь судье, вошел англичанин в безукоризненно чистой и выглаженной полицейской форме. Это и был Уильям Дэвис. Он поклялся на Библии, и прокурор начал задавать ему вопросы на английском языке, а переводчик переводил:

— Господин Дэвис, вы помните, что произошло в субботу двенадцатого марта сего года в порту?

— Помню.

— Вы можете рассказать об этом суду?

Полицейский выпрямился. Несмотря на то что в зале работали все вентиляторы, по лицу его ручьями тек пот. Может быть, ему было жарко в форме. Он вынул носовой платок и вытер лицо.

— В пятницу двенадцатого марта сего года я находился в полицейском участке, когда нам позвонили и сказали, что в порту происходят беспорядки. Взяв под свое командование около тридцати полицейских, я отправился туда — и в порту был восстановлен порядок.

— Большое спасибо, господин Дэвис, — поблагодарил прокурор и снова задал вопрос: — А не помните ли вы, кто спровоцировал конфликт?

— Конфликт спровоцировал обвиняемый, — и офицер указал в сторону скамьи подсудимых.

— А вы не можете рассказать суду, каким образом он это сделал?

Полицейский снова вытер пот с лица и пригладил на затылке свои жесткие, торчащие во все стороны волосы.

— Я позвал его, но он не откликнулся. Я позвал его во второй раз, но он опять не ответил. Тогда я подошел и хотел заговорить с ним, а он ударил меня.

Прокурор с победным видом посмотрел на Рашиди и снова обратился к свидетелю:

— Значит, вы утверждаете, что именно обвиняемый спровоцировал столкновение рабочих с полицией?

— Да.

— Большое спасибо, господин Дэвис.

Судья повернулся к Рашиди:

— Хотите спросить что-нибудь у свидетеля?

Рашиди кивнул и, получив разрешение, стал задавать полицейскому вопросы.

— Когда вам позвонили в участок, то сказали, что в порту происходят беспорядки?

— Да, — отозвался Дэвис.

— И, приехав в порт, вы действительно их увидели?

Полицейский опять вытер пот и пригладил волосы.

— Люди шумели.

— Надо же! До этого вы говорили, что в порту происходили беспорядки.

— Какая разница!

— Шум и беспорядки — это две разные вещи, господин Дэвис. Шум стоит в порту каждый день, поэтому я вас спрашиваю, что вы имеете в виду, когда говорите о беспорядках в порту?

Вконец запутавшийся полицейский невнятно бормотал:

— Мы приехали, а они беспорядки устраивают, на работу не хотят идти.

— Так были беспорядки или нет?

— Были.

— И когда вы приехали в порт, они уже начались?

— Да, — неуверенно ответил полицейский.

— Откуда же вы узнали, что именно я зачинщик?

— Ты не откликнулся, когда я тебя позвал.

— Я вас не об этом спрашиваю, — сказал Рашиди, улыбнувшись и презрительно посмотрев на Дэвиса.

— Ваша честь, считаю дальнейшие вопросы обвиняемого излишними, — вмешался прокурор. — Ему не удалось доказать, что он не нанес свидетелю побоев.

Рашиди безнадежно махнул рукой и сел.

Потом вызвали других свидетелей, каждый говорил то, чего от него хотел прокурор, и Рашиди почти не задавал им вопросов. Наконец прокурор встал и обратился к судье:

— Ваша честь! Только что вы прослушали свидетельские показания, которые наглядно подтверждают, что столкновения в порту произошли по вине подсудимого. Как явствует из этих показаний, подсудимый набросился на господина Дэвиса, что и спровоцировало столкновение между рабочими и полицией, в ходе которого многие получили ранения…

В своей длинной речи прокурор обвинил Рашиди во всех смертных грехах. Наконец, закончив ее, он сел. Тогда судья сказал:

— Суд объявит свое решение в пятницу на следующей неделе.

…Рашиди лежал на жесткой койке в тюремной камере, но мысли его были далеко. Вдруг окошко в двери камеры открылось и кто-то позвал его:

— Рашиди!