Кукольник из Кракова - [28]

Кукольник украдкой взглянул на Рену.

– И что вы предлагаете мне делать? – спросил он.

– У вас есть волшебство, – ответил Яношик. – Так пользуйтесь им. Я пользуюсь своим каждый день. Иначе как, вы думаете, выходит, что они меня до сих пор не поймали?

При этих словах его глаза блеснули еще ярче, словно он надеялся, что колдуны попытаются это сделать, и тогда он сможет посмеяться над их неудачей.

– Вы думаете, я могу этим управлять… – начал Кукольник.

– Но вы действительно настоящий волшебник, – сказала Рена, дернув его за край пальто. – Мы даже встретили кое-кого, кто это подтвердил. Правда, Каролина?

– Правда, – сказала Каролина. Она понимала, что должна была раньше сказать Кукольнику об этом, но какая была бы от этого польза? У него все равно не было времени слушать шепот феи лугов, когда нужно было решать столько практических вопросов.

– Кто это еще в меня верит? – спросил Кукольник и посмотрел на обеих осуждающе.

Каролина подумала, что вполне заслужила такой взгляд.

– Это фея луга, сбежавшая от немцев, – ответила она. – Мы с Реной говорили с ней в тот день, когда вы с Джозефом были в парке.

– Вот видите? – Яношик похлопал Кукольника по плечу. – Кукла права: вы и правда волшебник. А что, вы могли бы оживить статую господина Мицкевича, если бы захотели!

– Немцы свалили статую господина Мицкевича, – мрачно сказал Кукольник. – Или вы давно не были на площади?

– Они играли частями статуи в футбол, – подтвердила Каролина таким же мрачным, как у Кукольника, голосом.

– Он вернется, – произнес Яношик.

– То же самое говорил мне Кукольник, – сказала Рена, широко улыбаясь.

Яношик полез в карман, и Каролина подумала, что он хочет достать блокнот, в котором что-то записывал, когда они вошли в церковь. Но то, что он вынул из кармана, было тканевым мешочком размером не больше его кулака.

– Это сахар, – сказал он и положил мешочек в карман Кукольника. – Может, вы с Реной позавтракаете не только хлебом.

– Я… Спасибо, – сказал Кукольник.

– Оставайтесь мягким. Будьте сильным, – сказал Яношик и обернулся к Каролине: – Оставайся с ним. Столько, сколько сможешь.

О чем он говорит? Еще одно загадочное предупреждение, похожее на то, что дала ей фея лугов.

– Конечно, я останусь, – ответила Каролина. – И позабочусь о нем. Я и так все время это делаю.

– Изо всех твоих сил, – сказал разбойник.

– Изо всех моих сил, – подтвердила кукла.

И когда она поняла, что только что дала торжественную клятву, сердце ее качнулась вперед и назад, как игрушечная лошадка из магазина.

Но Каролина знала, что эту клятву она должна была дать.

* * *

Когда Рена вечером ушла из магазина, Кукольник долго еще был тихим и задумчивым, как падающий за окном снег. Он зажег на рабочем столе свечу, и Каролина села рядом, позволив волнам тепла обволакивать ее подобно пушистому коту.

Наконец Кукольник заговорил и произнес то, чего Каролина никак не ожидала от него услышать.

– Я собираюсь зарегистрироваться как немецкий гражданин, – сказал Кукольник. – Мне не нужно, чтобы меня считали немцем, и не нужна дополнительная порция продуктов. Но мы оба знаем людей, которым она нужна.

– Да, – согласилась Каролина.

– Но, – вздохнул Кукольник, – если это обнаружится, Трэмелы будут наказаны. И жестоко, гораздо более жестоко, чем был бы наказан я.

– Тогда не попадайся, – сказала Каролина. Она мотнула головой в сторону церкви, единственного строения на площади, чьи окна все еще были освещены. – Будь умным, как Яношик.

– Яношика повесили, ты знаешь, – задумчиво сказал Кукольник. – Так сказано во всех книгах о нем. В конце концов они поймали его и повесили. Но все-таки он как-то остался жив.

– Мы же волшебные. А значит, мы умеем выживать, – сказала Каролина, чувствуя, что это утешение и для нее, и для Кукольника.

Глава 11. Колдуны и Мыш

Вот так немцы и украли настоящее имя Кукольника, но Каролина считала, что в конце концов он оказался гораздо умнее, чем они. Еда – более твердая валюта, чем имя. Музыка, искусство, смех – все эти дары происходят от полного желудка.

Но регистрация имела и побочный эффект: в магазин стали приходить посетители-немцы. И хотя они приносили с собой деньги, от них не было никакой радости. Это были люди не смешанной национальности, как Кукольник, а настоящие немцы. Молодые женщины с детьми, которые приехали сюда к своим мужьям, отцам и братьям. Жизнерадостная ведьма в регистрационной конторе сказала Кукольнику, что Краков будет центром немецкой культуры, и это подтверждалось внезапным прибытием стольких иностранцев.

Первый из таких посетителей пришел в магазин в полдень, когда Кукольник как раз закончил ланч и принялся за работу над новой игрушкой, а Рена выманила из норки Мыша, чтобы поиграть. Новый посетитель, точнее, посетительница совершенно не отличалась от любой польки. У нее были пшеничного цвета волосы, собранные в узел на затылке и открывавшие розовощекое лицо и бледные глаза. Но она заговорила с Кукольником не по-польски, а по-немецки.

Когда Каролина услышала из уст женщины немецкую речь, ей захотелось спрыгнуть со стола и зашипеть, как разъяренная кошка. Даже Кукольник заметно напрягся, услышав: