Кукольник из Кракова - [25]

Рена кивнула и сползла со стула. Она взяла двумя пальцами крошку хлеба, упавшую на стол, и осторожно подошла к мыши. Каролина подумала, что зверек испугается стука ее красных туфелек, но, когда Рена положила перед ним крошку, мышонок не двинулся с места.

– Иди сюда, Мыш. У нас с тобой будет одинаковый завтрак.

– Мыш? – спросила Каролина. – Ты хочешь назвать его Мыш?

– Но он и есть мышь, правда? – сказала Рена, глядя, как Мыш взял крошку в лапки. – Странно было бы дать ему человеческое имя.

– Наверное, – ответила Каролина. У нее самой было человеческое имя, но она все-таки гораздо ближе к людям, чем Мыш, хотя они и сделаны из разных материалов.

– Ты очень хорошо сделала, что покормила его, Рена. Я… – начал Кукольник, но его слова прервал раздавшийся с улицы грохот. Полки пошатнулись, и несколько игрушек упали на пол. Лошадки-качалки качнулись назад, словно пытаясь убежать от шума. А Мыш нырнул в дырочку в стене, забрав с собой завтрак.

– Что это было? – вскрикнула Каролина.

– Ничего хорошего, – откликнулся Кукольник.

Он взял свою стоявшую у стола палку и двинулся по комнате, подбирая упавшие игрушки. Их было так много, что, когда он подошел к окну, его руки были полны.

– Господи… – прошептал он.

– Что? Что там? – спросила Каролина.

Но Кукольник не ответил. Он бросил игрушки на ближайшую полку и вышел, предоставив двери возможность захлопнуться самой.

– Господин Бжежик! – позвала Рена и побежала за ним.

– Не бросайте меня! – закричала Каролина и замахала руками, чтобы напомнить о себе.

Девочка, вернувшись, схватила Каролину и, прижав ее к груди, ринулась за Кукольником на улицу.

Сначала Каролина не поняла, что вызвало переполох. Необычным была только толпа людей, быстро собиравшаяся там, где стоял высокий памятник поэту Адаму Мицкевичу. Точнее, с ужасом увидела она, где раньше стоял этот памятник.

Адама Мицкевича больше не было.

Но статую не унесло ветром – ее свалили. Господин Мицкевич лежал на мостовой, бронзовые голова и рука у него были отбиты. Вокруг постамента когда-то грандиозной статуи валялись несколько веревок – несомненно, с их помощью ее и свалили немецкие солдаты, которые теперь с гордостью смотрели на дело рук своих.

Кукольник направлялся прямо через площадь и, хотя Рена шла почти следом за ним, был слишком сосредоточен на статуе, чтобы заметить ее и Каролину. Он изо всех сил сжимал палку, но лицо его оставалось бесстрастным, будто он и сам был статуей.

Немецкий лейтенант ударом ноги со смехом послал руку статуи своему соседу. Казалось, все это, включая переименование, было забавной игрой. Кукольник отступил назад и сдавленным голосом прошептал:

– Варвары…

Стоявшая рядом старушка согласно кивнула и сжала губы, обернувшись к лежавшей статуе.

Зрелище было действительно варварским. Но каким бы ужасным оно ни было, Каролина не могла отделаться от впечатления, что все это очень похоже на то, как раньше мальчишки играли в футбол, гоняя по площади кусок льда или камень.

Все эти солдаты – мальчишки, подумала она, глядя на их гладкие круглые лица.

И только лейтенант, наблюдавший за ними из-за поднятого воротника с нашивками, решил не принимать участия в только что изобретенной игре. Он был старше их на несколько лет, высокий, стройный, с алебастровой кожей и такими же пронзительно-синими, как у Каролины, глазами. Но это было их единственным сходством. Она замерла, когда он рявкнул в толпу:

– Ходить по домам!

Лейтенант очень плохо говорил по-польски, и люди недоуменно переглянулись, пытаясь понять, что он хочет сказать.

– Идите домой! – повторил он. – Это не ваше дело. Ходить по домам, или мы всех вас арестовать!

Он махнул рукой, и поляки наконец поняли его. Они расходились, ворча и проклиная лейтенанта и его солдат. Хоть им и пришлось уйти, они не могли сделать это без протестов и жалоб.

Рена перевела взгляд с Кукольника, все еще сжимавшего палку, на куски статуи Адама Мицкевича на мостовой.

– Статуя не совсем исчезла, господин Бжежик, видите? – сказала она.

Кукольник повернулся к ней и воскликнул:

– Рена, что ты здесь делаешь? Тебе нельзя тут быть. Тут слишком… – Казалось, он не знал, как назвать дух насилия, охвативший площадь.

– Вы были так расстроены, и мы решили посмотреть, что случилось, – ответила Рена и поправила упавшую Каролине на глаза красную шапочку.

– Простите меня, – сказал Кукольник, обнимая Рену за плечи и притягивая к себе. – Надо было сказать, куда я иду. Но сейчас уже все в порядке. Бояться нечего.

Он вздрогнул и ссутулился, чтобы уберечься от ветра, задувавшего под рубашку.

Каролина оглянулась назад, на Главную площадь. Она надеялась, что колдуны перенесут свое торжество куда-нибудь в другое место, но они, похоже, намеревались остаться рядом с магазином. Каролина даже издалека видела, как они трясутся от смеха.

Кукольник тоже заметил группу колдунов.

– Почему бы нам не зайти в церковь, чтобы немного согреться? – предложил он Рене, показывая набалдашником палки на базилику Святой Марии.

Каролина обрадовалась предложению Кукольника. Если бы он повел Рену обратно в магазин, немцы могли заметить желтую звезду на ее платье и наговорить ей грубостей, может, даже ударить.