Куколка - [17]

— По-моему, твоя мама поступила неправильно, запретив рассказывать полиции, где ты была и что видела. Однако я могу понять, почему она так поступила: потому что боится за тебя. Следовательно, это доказывает, что она тебя любит.

— А почему ты решил, что может быть иначе? — спросила Бэлль.

— По тому, как ты о ней говорила, — пожал плечами Джимми. — Создавалось впечатление, что ты ее боишься.

— Ее все немного побаиваются. — Бэлль натянуто улыбнулась. — У нее характер — не сахар. В отличие от Мог. Я частенько жалею, что не Мог моя мать.

Бэлль в двух словах рассказала о том, каково это — расти в доме, где одни женщины.

— Если бы я не читала книг и газет, не думаю, что вообще знала бы о том, что такое отец, — призналась она.

— Со мной почти то же самое, — задумчиво произнес Джимми, опять обнимая ее за плечи. — Мы всегда жили вдвоем с мамой, к нам наведывались исключительно дамы, которых она обшивала. Дядя Гарт приезжал примерно раз в три месяца и постоянно пенял на то, что мама превращает меня в неженку. Тогда я не знал, каким, по его мнению, должен быть мужчина, а сейчас, когда я вижу посетителей его паба, быть похожим на них не хочу. Ты бы хотела иметь отца, похожего на тех мужчин, которые приходят к бордель к твоей маме? Хотела бы?

Бэлль ответила полуулыбкой.

— Предполагаю, что он один из них. Но я никогда не видела никого из посетителей, только убийцу, а все не могут быть такими же, как он.

— Ты знаешь, как его зовут?

— Он назвался господином Кентом, но я слышала, как мама говорила, что он известен под кличкой Ястреб. Такое прозвище просто так не дают.

Джимми и Бэлль решили прогуляться еще, чтобы согреться. Они направились вдоль набережной к Вестминстерскому мосту. Когда Бэлль было девять лет, Мог водила ее на Трафальгар-сквер — посмотреть на смену караула, на Вестминстерский собор, на палаты парламента. Тогда Бэлль показалось, что они прошагали много километров, и только когда Джимми повел ее гулять в Сент-Джеймс-парк, она осознала, что все эти исторические места находятся недалеко от ее дома.

Джимми знал о Лондоне намного больше, чем Бэлль. Он рассказал ей о церемонии смены караула у штаба командира конногвардейского полка, о том, что происходит в парламенте.

— Когда придет весна, я поведу тебя на прогулку по Лондону, — пообещал он. — Побродим по Гринвич-роуд, по Гайд-парку, полюбуемся собором Святого Павла и Лондонским Тауэром. Если только ты захочешь со мной дружить.

Бэлль засмеялась.

— Еще бы! — воскликнула она, неожиданно осознав, что он вновь вселяет в нее надежду и делает счастливой. — Мне очень нравится находиться рядом с тобой.

Джимми резко остановился и повернулся к ней с неподдельной радостной улыбкой.

— Я думаю, что ты настоящая красавица, — признался он, и на его замерзшем бледном лице проступил стыдливый румянец. — Но сейчас лучше вернуться, а то попадет нам обоим.

На обратной дороге в Севен-Дайлс юноша поведал Бэлль о том, что его главные обязанности — собирать и мыть стаканы, убирать пивной погреб, проверять доставляемые продукты, но его дядя постоянно придумывает дополнительные задания, начиная со стирки одежды и мытья полов в комнатах над пабом и заканчивая приготовлением еды. Бэлль поняла, что Джимми работает с одиннадцати утра до двенадцати ночи, не слыша доброго слова.

— Такой сообразительный парень, как ты, мог бы получить работу получше, — заметила она, чувствуя обиду за него.

— Мог бы, — согласился Джимми. — Но как уговорить дядю Гарта? Он не колеблясь забрал меня к себе, когда умерла мама, а она много о нем думала. Кроме того, я у него учусь. Дядя Гарт проницателен, его с толку не собьешь и вокруг пальца не обведешь. Я дождусь своего часа, научусь у него всему, что он умеет, стану незаменимым, а потом найду работу получше.

— Скорее всего, и мне нужно последовать твоему примеру, — сказала Бэлль.

Джимми остановился, взял ее руки в свои.

— Мне кажется, чем меньше ты будешь знать о таких местах, как бордель твоей матери, тем лучше, — произнес он. — Читай книги, Бэлль, особенно по истории и географии. Оттачивай свой почерк и продолжай мечтать о шляпном магазинчике. Тебе не нужно становиться проституткой, равно как и мне не стоит быть хозяином паба, где обслуживают воров, сутенеров и мужей, которые избивают своих жен. Давай как настоящие друзья будем поддерживать друг друга. Если мы будем помогать другу друг, то сможем выбраться из Севен-Дайлс.

Бэлль была глубоко тронута. Она смотрела в его карие глаза и хотела подобрать слова, чтобы описать, насколько ей стало легче от его заботы. Благодаря ему в ней вновь затеплилась надежда на то, что она сможет вести достойную жизнь за пределами Севен-Дайлс. Девочке даже показалось, что Джимми сможет стереть из ее памяти воспоминания об ужасной стороне мужской натуры, о которой она узнала в комнате Милли. От него не исходило никакой угрозы. Более того, ей хотелось, чтобы он снова крепко обнял ее, возможно, даже поцеловал.

— Как приятно об этом мечтать, — призналась Бэлль, наклонилась и поцеловала юношу в щеку. — Спасибо, Джимми, за то, что утешил. Я последую твоему совету.

Они поспешили домой, осознавая, что обоим влетит за столь продолжительное отсутствие. Когда они расставались у Джейкс-Корт, Бэлль помахала Джимми рукой, а он в ответ послал ей воздушный поцелуй.