Кукла для утех - [10]

– Я не пил. Честное слово.

– Расскажите это маме.

Официант – молоденький смазливый мальчик с жиденькими волосиками, забранными в конский хвост, – принес коньяк.

– Можно мне вашего салата под закусь?

– Таких хамов давно не встречала. Извольте. Рыбку не хотите доесть? Что молчите? Заодно и расплатитесь.

Она встала и пошла к выходу. Глухой звук от удара чего-то тяжелого и мягкого достиг ее уха. Она тут же обернулась. Виктор лежал на полу с открытыми глазами и смотрел ей вслед.

Первое желание – поскорее убраться отсюда. Но в этом случае она навлечет на себя подозрение.

Пошла обратно, к нему. Тронула за плечо. Ей очень хотелось верить, что это какой-то дурацкий розыгрыш. Стала щупать пульс. А его нет. Кровь перестала циркулировать по телу. Президент ассоциации частных товаропроизводителей был мертв.

Люди поднялись со своих мест и спешно стали покидать ресторан. Оркестр замолчал. Находились «смельчаки», которые подходили к лежащему на полу телу. Увидев, что человек не шевелится, они разворачивались на сто восемьдесят градусов и так быстро ретировались, что сбивали с ног тех, кто шел впереди. Зал пустел с поразительной скоростью. Женщины что-то шептали своим спутникам, те бормотали в ответ нечто нечленораздельное и сердитое. Умер человек. Один из тех, кто совсем недавно сидел за таким же столиком, как и они, и ел пищу, приготовленную на той же кухне.

К Дарье, сидящей на корточках около тела, подбежал бледненький официантик:

– Вы, пожалуйста, никуда не уходите. Оставайтесь здесь, пожалуйста. Вы не заплатили за ужин.

Она поднялась.

– А то, что он сдох, тебя это не волнует? – Дарья была готова заехать ему по морде.

– Вот именно, вот именно.

– Что «вот именно»? Кроме меня, платить некому? – она старалась взять себя в руки. – Сколько я должна?

– Триста сорок восемь.

Она отдала ему триста пятьдесят рублей и попросила не утруждать себя поисками сдачи.

– Все равно не уходите. Он ведь умер.

– Да. Точно. А я сидела с ним за одним столом.

– Это вы были с ним? – услышала она за спиной и повернулась. К ним подошел упитанный лысый дядечка, разменявший шестой десяток.

– Вы кто, простите?

– Директор ресторана.

Отрицать тот факт, что она не с ним, в смысле не с телом, было бесполезно. Обратное с удовольствием подтвердит вот этот жидковолосенький мальчик с подносом.

– Да. Я. Здесь и познакомились.

– Пройдите ко мне в кабинет, – он отступил в сторону и сделал приглашающий жест рукой. Будь Даша первый день на свете, она так и сделала бы. Но директор пока не знал, кем он хотел руководить. Через секунду все встало на свои места:

– Ментов я буду ждать здесь. Их уже вызвали? – тон ее со спокойного сменился на агрессивный.

Один приятель Дарьи, у которого была восточноевропейская овчарка, еще в конце одиннадцатого класса как-то просветил ее: «Ни один кобель не будет драться с озверевшей сукой. Сука готова умереть в драке. Самец же намеревается выжить. Это психологическое преимущество заставляет кобеля отступить».

Она произнесла последнюю фразу так, будто была готова к тому, что за только что сказанные слова ее порежут на месте.

– Хорошо. Как угодно. Ждите здесь. Только ничего не трогайте.

– И вы ничего не трогайте.

Дарья знала, что потом она, может, и поплачет, сгоняя стресс, но не сегодня, не сейчас.

Директор больше ничего не сказал ей и ушел. Время от времени подходили официанты, работавшие в зале. Любопытствовали, отходили в сторону.

Сидя рядом с трупом, Дарья чувствовала себя крайне неприятно.

«Что смотреть? Ну чего пялиться? Вон еще повара с кухни глазеют, словно любопытствующие мартышки. Идиоты. Умер человек, умер. Нет его».

Она подумала, что смерть не менее притягательна, чем рождение. Она вызывает не меньший интерес, а то и больший. Чем? Может, своей неизбежностью, а может – уродливостью.

В зал вошли два молодых сержанта. Один шел впереди, другой, чуть поотстав, следом. Ее увидели сразу. Потом стали глазеть по сторонам в поисках тела.

– Он здесь, – подсказала Дарья, поднимаясь.

Следом за нарядом милиции прибыла еще одна парочка.

В ресторан вошел небольшого роста человек в черном кожаном плаще. Шляпу он немедленно снял, то же самое сделал и его высокий широкоплечий спутник. В руках у последнего Дарья увидела «дипломат».

– Никого не впускать. Заведение закрыто, – отдал распоряжение патрулю человек в кожаном плаще.

Сержанты пошли к выходу.

– Капитан Лиховцев, – представился мужчина, закуривая и разглядывая Дарью, словно игрушку. – Вы почему не ушли? Были вместе с ним? Кем он вам приходился?

На широком лбу то появлялись, то разглаживались морщины.

– Никем.

Следователь посмотрел себе под ноги, на труп. К бедняге уже подсел широкоплечий и молчаливый. Он светил в безжизненные глаза фонариком, щупал пульс.

– Петрович, он мертв на сто десять процентов, – сообщил номер два номеру один, снимая перчатки и закуривая следом за капитаном.

Лиховцев оглядел стол, на котором, помимо фруктов, стояли виски, шампанское, недоеденная камбала и салат из моркови.

– Он хотел познакомиться с вами?

Дарья проследила за взглядом капитана. Перед ней был отнюдь не дурак. Он посмотрел, что и как стоит на столе.