Kujin Крыло отбрасывает тень - [54]

— Вся ваша жизнь — лишь мой театр.

Последовала еще одна атака метательным оружием, которую Акацки вновь проигнорировал, а затем коноховцы приблизились для прямого боя. Тюнин использовал технику катона, обдав кукольника слабым пламенем, которое он, опять же, проигнорировал. В этот момент сбоку проскочил гэнин, думая, что остается незамеченным. Тюнин продолжил атаку, выпуская уже вторую технику, немногим мощнее предыдущей, но кукольника заинтересовал именно гэнин. Сасори проигнорировал огненный шар, чуть повернув голову назад. Из-под плаща выскользнул тонкий подвижный сегментированный хвост, с сегментами не более ладони в ширину. Из-за пламени гэнин этого не заметил и, действуя по задуманному плану, метнул в Акацки пару кунаев со взрывными печатями. Взмах хвоста, и одну печать разрезает острой гранью, а второй кунай улетает в сторону, взрываясь у самой стены какого-то домика. Куколник прыжком сближается с гэнином, легко хватая его за шею и поднимая над землей. Разница в силе и скорости слишком велика. Парень дергается в захвате, выхватывает кунай, пытаясь проткнуть удерживающую его руку, но, встречаясь взглядом с пустыми глазами Сасори, на миг замирает. Кукольник резким движением ломает руку парня, чтобы тот не рыпался лишний раз, произнося:

— И все вы в нем — лишь мои куклы!

Механизм из его рта выпрыгивает, цепляясь за лицо гэнина. Парень вскрикивает, пытаясь содрать с себя странный механизм, напоминающий механического осьминога. Множество тоненьких длинных металлических лапок опутывают тело коноховца, не обращая внимания на его потуги сорвать себя. Тюнин, видя это, бросается в атаку, но слишком опрометчиво. Брошенное железо Сасори привычно игнорирует и, когда тюнин оказывается близко, выпускает еще сопротивляющегося парня. Оборачивается, легко отбивая атаку. Нанося сильный удар в грудь, чтобы временно дезориентировать, выплевывает еще одну куклу-осьминога. А первая, уже закончив двигаться, раскрывается, тысячи тонких длинных гибких игл, прятавшихся в ее сегментах, встают перпендикулярно поверхности кожи, замирая на миг. Гэнин видит, как иглы в лапе на его лице вот-вот проткнут ему скулу и нос, и успевает по-настоящему испугаться. На штанах образуется темное пятно, он вскрикивает последний раз, и иглы с противным хлюпающим звуком погружаются в его тело. Он конвульсивно дергается, глаза закатываются, и тело ослабевает. Рядом извивается, пытаясь так же избавиться от пут, тюнин, с ужасом глядя на мертвого напарника.

Сасори дергает натянутую струну чакры, и тело гэнина послушно поднимается. Мимические мышцы дергаются, когда Сасори настраивает управление техникой, и зрелище хаотичной и неживой мимики с закатившимися в разные стороны глазами пугает еще больше. Наконец, тело начинает двигаться уверенно, полностью подконтрольное кукловоду, даже приобретает некоторую пластику и грацию механической куклы. Живой человек не двигается так, немного обрывистыми, ломанными движениями.

Сасори переводит взгляд на тюнина, и тот, понимая, что его ждет, лихорадочно пытается себя убить. Но не успевает. Стройными рядами встают иглы, чавкающий звук проникновения в тело, и вторая марионетка делает первые неуверенные шаги.

— Техника марионетки. Кукольный театр.

Повинуясь едва заметным движением пальцев Сасори, куклы бросаются навстречу спешащим на взрывы стражникам города и синоби. Бывший гэнин швыряет вперед взрывные печати, а его напарник собирает технику катона. Кто-то среди коноховцев узнает своих бывших напарников и медлит, поэтому лишь часть кунаев успевают отбить на подлете. Несколько взрывов гремит прямо среди стражи, по улице проносится огненная техника. Синоби вступают в бой с куклами, еще живыми, но уже пустыми оболочками тех, кем только что были эти куклы.

— Лежат тела в резных гробах… — тихо читает Сасори, продолжая дергать за нити.

Он запрыгивает на крышу и идет немного в стороне, будто и не участвует в бою. Но вот один из местных синоби отпрыгивает в сторону, и кукловод тут же сближается с ним. Простой оглушающий удар выплюнут на едва сопротивляющееся тело и снова удалиться, отойти в сторону, чтобы не попадать зрителям на глаза.

— Застыли молодые лица…

Совместными усилиями коноховцы уже почти порубили на части тело гэнина, обезвредив его, но атака третьей куклы оказалась слишком неожиданной. Синоби Листа быстро соображали, перестраивались, отдавали приказы, старались делать так, чтобы все были на виду и никто не исчезал. Всего две куклы, постоянно меняющие позиции и метающие острый металл, не давали им расслабиться. Но кукловод пошел за следующей жертвой.

— Печати боли. Тьма и страх…

На миг затаившись в темном переулке, он выпустил хвост, который, как жало скорпиона, ухватило за ногу очередную пробегавшую мимо жертву. На этот раз куноити. Кукловод немного меняет тактику, тщательнее скрывает механизм контроля. Ноги жертвы обнажены, и на них щупы станут слишком заметны, но можно пойти на хитрость, осуществить контроль через позвоночник. Часть механизма прячется в складках куртки на спину, а часть щупалец проникает внутрь жертвы через естественные отверстия, и вгоняет в ее тело иглы прямо оттуда.