Кухтеринские бриллианты. Шаманова гарь - [2]

— Ты что, с печки сорвался?! — отшатнувшись от него и вскочив на ноги, спросил Сергей.

— Не… с сеновала… — запыхавшись, проговорил Димка. — А ты чего ни свет ни варя тут делаешь? Хотел без меня жерлицы проверить, да?

— Тоже на сеновале спал, колотун пробрал до костей.

— Проверил жерлицы?

— Ты, видать, встать встал, но еще не проснулся…

— Почему это не проснулся?… — обидчиво насупился Димка и уставился взглядом на песок. У ног Сергея лежала здоровенная щука с белым распоротым животом. От удивления у Димки даже глаза на лоб полезли. — Поймалась?! Зачем выпотрошил раньше времени? Надо бы в деревне целиком показать!.. — зачастил он.

Сергей неторопливо сунул в карман складной нож, достал оттуда тусклый металлический кругляш и протянул его Димке.

— Вот… Царский серебряный рубль.

— Откуда?! — еще больше удивился Димка.

— У щуки в брюхе нащупал, распластал…

— Как он туда попал?

— Проглотила, должно быть, — Сергей усмехнулся. — Не иначе…

Мальчишки сосредоточенно стали разглядывать находку. Неожиданно в тумане, там, где стояла Гайдамачихина лодка, раздался глухой стук. Через некоторое время стук повторился, но уже значительно ближе. Казалось, кто-то ударяет веслом по борту лодки. Мальчишки удивленно переглянулись.

В тумане, возле лодки, послышался приглушенный разговор. Вроде бы голос Гайдамачихи проговорил:

— Думала, уж не вернешься к рассвету. Туманище-то, посчитай, с самой полночи, будто нечистая сила нагнала.

Ответил мужчина. Хрипловатым, похоже, уставшим голосом:

— Мог и не вернуться. Ладно веревка с собой оказалась. Выбросил конец из лодки и, как по линейке, по ней определял, куда плыть.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросила старуха.

— Гниль одна… — грубо бросил мужчина и заговорил неразборчиво.

— Неужто я виновата? Столь годов прошло, и кости погниют, не только… — перебила мужское бормотание старуха.

— Ты бы еще подольше… как собака сено… берегла… — пробормотал мужчина.

— Хоть что-нибудь уцелело?

— Уцелело… От сушки дырка.

— В мешке-то чо?

— Чирей на плечо.

— Ну, ну!.. — строго повысила голос старуха. — Я ведь могу и передумать…

Голоса почти затихли. Мальчишки, затаив дыхание, не сговариваясь, осторожно полезли через тальниковые заросли по направлению голосов. Кое-как различив в тумане засохшую березу, спрятались за ее толстым корявым стволом. У берега, в трех-четырех метрах от березы, возле лодки стояла сгорбленная бабка Гайдамачиха и рослый сутуловатый мужчина в плаще с накинутым на голову капюшоном, из-за которого нельзя было разглядеть лицо. В носу лодки, насторожившись, сидел лопоухий, похожий на пуделя, Гайдамачихин пес Ходя.

Мужчина подтянул нос лодки к берегу, достал из нее мешок, заполненный чем-то наполовину, легко закинул поклажу через плечо на спину и, сутулясь, направился по тропинке от озера к селу. Гайдамачиха звякнула замком по цепи и низко наклонилась. Мальчишкам показалось, будто она что-то ищет в лодке. Через некоторое время старуха выпрямилась, повернувшись к востоку, перекрестилась и, зажав под мышкой весло, торопливо засеменила, путаясь в длинной юбке, вслед за мужчиной. Ходя, выпрыгнув из лодки, сунулся было к затаившимся за березой мальчишкам, но Гайдамачиха окликнула его, и он послушно скрылся в тальниковых кустах.

— Узнал мужика? — шепотом спросил Димку Сергей.

— Кажется, дед Иван Глухов.

Сергей отрицательно покрутил головой.

— Нет. У деда Ивана голос скрипучий, а этот говорит как из пустой бочки: «Бу, бу, бу»…

— Не из бочки, а из капюшона, и туман приглушает голос. Заметил, Гайдамачиха тоже вроде не своим голосом говорила?

Сергей задумчиво потеребил взъерошенный белобрысый чуб.

— Может быть, — согласился он и прислушался к удаляющимся шагам.

Когда шаги затихли, мальчишки осторожно подошли к лодке. Все днище лодки покрывала мутно-желтая вода. Сергей долго глядел на эту воду и вдруг спросил:

— Где на озере глинистый берег?

— Около Березовки нигде нет, — ответил Димка.

— А дальше?

— Тоже вроде бы нет.

— А это что? — Сергей запустил руку в лодку и достал из мутной воды кусок глины. — Что это, я спрашиваю?

— Глина, — проговорил Димка.

Сергей сделал серьезное лицо. Подражая Димкиной старшей сестре Галине Васильевне, преподающей в Березовской школе историю, сказал:

— Умница, Дима Терехин. Садись, пять.

— А что, не глина разве?

— Глина. Но ты скажи мне, откуда мужик привез эту глину, если ее поблизости от Березовки на берегу нигде нет?

— Наверное, с острова.

— Правильно. А зачем он туда плавал?

Димка пожал плечами и тревожно огляделся. Молочная пелена тумана по-прежнему скрывала все вокруг. Совсем рядом мутно темнели тальниковые заросли. Тревожную, глухую тишину нарушал едва уловимый шелест жестких камышовых листьев да жалобно всхлипывала вода, мелкой рябью лижущая черные смоленые борта лодки. Кроме следов бабки Гайдамачихи, на песке виднелись отпечатки крупных сапог с рубчиками на подошве, расположенными елочкой.

— Гляди… — сказал Димка. — Такой размер сапогов только дед Иван Глухов в Березовке носит. Сорок пятый, не меньше.

— Может быть… — неопределенно проговорил Сергей. Димка потянул его за рукав.

— Пошли заберем щуку и айда домой.

Сергей не шелохнулся. В который уже раз он потеребил взъерошенный чуб, упрямо повторил: