Кудеяр - [30]
Царица, узнавши от братьев, что Сильвестр ненавидит Бомелия, а Левкий советует царю положиться на него, сама стала просить царя привести к ней врача, о котором царь говорил ей прежде.
Царь пришел к ней с Бомелием.
Это был маленький человечек с большою лысою головою, длинным носом, прищуроватыми, небольшими глазами, никогда не смотревшими прямо, всегда с низкопоклонным видом и с тонким, почти женским голосом.
Немец по царскому приказанию подошел на цыпочках к сидевшей в креслах царице, внимательно смотрел на ее лицо, пощупал пульс, потом приложил палец себе ко лбу, потом развел руками и знаменательно пожал плечами.
Царь тревожно ждал, что скажет иноземный мудрец.
— Государь, — сказал Бомелий, — Господь Бог может помочь ее маестету государыне-царице. Недобрый человек, государь.
— Что? Что? Отрава!
— Нет, великий государь, отравы нет! А злой человек сделал тоже… как это называется?
— Порча, волшебство?
— Да, государь.
Анастасия бледнела, теряла сознание.
— Немец, — закричал государь, — ты испугал ее.
— Государыня-царица, — сказал Бомелий, — не бойся, Господь Бог милосерд! С божией помощью хорошо будет. Помочь еще можно, только надобно дурного человека прочь — далеко…
— Пойдем, немец, ты мне там скажешь, — сказал царь.
— Государыня-царица, — продолжал немец, — ничего — твое величество будешь здорова и покойна; я так сделаю, что все будет как лучше.
Царь вышел с Бомелием.
— Говори, немец, всю правду мне говори, — сказал царь.
— Государь-царь, — сказал немец, — есть в чужих краях науки; в России наук нет, а в наших краях есть науки, и через эти науки я могу узнать, что где есть и что будет наперед. Я по звездам небесным умею читать и твою судьбу скажу. У вас в России говорит народ, что это ведовство от диавола. Нет, государь, не верь такой речи; науки не от диавола, а от Бога. Как может быть, чтоб наука была от диавола? Я много учился всяким наукам, я учился богословию, верую в Троицу единосущною и в Господа нашего Езус Христус, и как же можно, чтоб наука была Богу противна.
— А если ты учился богословию, — сказал царь, — то как же ты, немец, не дошел до того, что наша греческая восточная вера есть сущая христианская, и зачем остаешься в своей лютеранской ереси и Господа нашего зовешь Езус Христус?
— На все потребно время, великий государь, я много читал святых отец, — сказал Бомелий, — и видел из их книг, что римская вера неправильна и наша вера евангелическая не совсем правильна, и хотел узнать веру греческую, только в наших землях веры греческой нет, я нарочно приехал в твое царство, державный царь, чтоб научиться, что есть греческая вера, и теперь, как я узнал, какая в православной вере есть большая сила, так я имею желание принять греческую веру, креститься истинным крещением.
— Вот это хорошо, немец, у меня в моем царстве для иноземцев принуждения в вере нет; сам видишь, живут у меня и английские и галанские люди безобидно, и ты, коли хочешь, можешь оставаться в своей вере; а когда есть твое желание быть с нами в единоверии, так тем лучше.
— Только, великий государь, не положи гнева на меня, что я скажу: духовный чин не хочет науки знать, и я не думаю, чтоб истинная вера далеко пошла… Я приходил к твоему протопопу Сильвестру, думал, он очень ученый человек, о, пфуй, нет! Я его стал спрашивать, думал научиться от него, а он со мной и говорить не хочет, ничего сам не знает, а какой гордый, оттого что в твоей милости, думает, что он умнее и важнее всех людей в твоем царстве. Вот чудовский архимандрит, ах, какой это мудрый, умный человек! Если б этот человек учился! А то не хорошо, великий государь, что в твоем царстве школ нет, наук нет.
— Знаю, — сказал царь, — что это не хорошо; да ты думаешь, с нашим народом что-нибудь сделаешь? Ты думаешь, наши люди таковы, как ваши? Не так они Богом созданы, чтоб им чему учиться!
— Отчего ж, великий государь, твое царское величество русского рода, а такой человек и так все знает!..
— Я разве русский, — сказал царь, — мои предки из немец пришли, а роду были славного кесаря Августа римского, от брата его Пруса, и поселились у Балтийского моря на реке Русь, и оттого Русь прозвалась.
— А, — сказал Бомелий, — твой великий род! великий род! В целой Европе нет такого славного старинного рода, как твой, государь. Так тебе непременно надобно овладеть Ливонией, Балтийским морем, там рода твоего отчина — твоя.
— Да, этот край — наша извечная отчина, и оттого мы добиваемся, чтоб он был под нашим скипетром.
— Да, — сказал Бомелий, — Бог тебе помогает, великий государь, ты побеждаешь врагов иноземных; а кабы только ты мог победить врагов внутренних. Они опасны. От домашних враг не можно уберечься. А у тебя много врагов около тебя, государь, очень много. Они хотят, чтобы ты самодержавным не был, чтоб по их совету все делал, ты такой мудрый царь, ты один можешь управлять народом своим; ты умнее их всех, ты храбрый… Бог свидетель, нет такого другого государя не только в Европе и на целом свете, как ты, а твое несчастье, что у тебя слуги коварные, изменники, лиходеи… твои бояре… О!.. Они тебе добра не хотят, себе власть взять хотят. Да этого не будет. Велик государь! Я доложу твоему величеству, что умею по звездам узнавать и, что будет наперед, все узнаю, есть у меня такая книга. О! Ту книгу надобно двадцать лет читать, да еще других сто книг прочитать, только тогда можно понимать, что в этой книге написано. Я по этой книге все узнаю…
Становление российской государственности переживало разные периоды. Один из самых замечательных — народное самоуправление, или "народоправство", в северных русских городах: Новгороде, Пскове, Вятке. Упорно сопротивлялась севернорусская республика великодержавным притязаниям московских князей, в особенности не хотелось ей расставаться со своими вековыми "вольностями". Все тогда, как и сегодня, хотели быть суверенными и независимыми: Новгород — от Москвы, Псков и Вятка — от Новгорода. Вот и воевали без конца друг с другом, и бедствовали, и терпели разорения от Литвы, Польши и Орды до тех пор, пока Иван III твердой и умелой рукой не покончил с северной вольницей и не свел русские земли в единое Московское (Российское) государство.
Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники исторической литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.Кем были великие московские князья Иван III и Василий III, какое влияние оказала их деятельность на судьбу России? При каких исторических обстоятельствах пришлось им действовать? В какой мере эпоха сформировала их личности, и какую печать на события наложили характер и пристрастия? Избранные главы трудов классиков исторической науки дают ответы на все эти вопросы.
Книга родоначальника «народной истории», выдающегося русского историка и публициста Николая Ивановича Костомарова – удивительная энциклопедия исконного быта и нравов русского народа допетровской эпохи. Костомаров, в лице которого удачно соединялись историк-мыслитель и художник, – истинный мастер бытописания. Он глубоко вживался в изучаемую им старину, воспроизводил ее настолько ярко и выпукло, что описанные им образы буквально оживали, накрепко запечатляясь в памяти читателя.«Быт и нравы русского народа» – живой и интересный рассказ о том, как жили наши предки, что ели, во что одевались, что выращивали в своих садах и огородах, как лечились, справляли свадьбы и воспитывали детей.
События, произошедшие на Украине, после Переяславской рады вплоть до предательства Мазепы.
Современный читатель и сейчас может расслышать эхо горячих споров, которые почти два века назад вели между собой выдающиеся русские мыслители, публицисты, литературные критики о судьбах России и ее историческом пути, о сложном переплетении культурных, социальных, политических и религиозных аспектов, которые сформировали невероятно насыщенный и противоречивый облик страны. В книгах серии «Перекрестья русской мысли с Андреем Теслей» делается попытка сдвинуть ключевых персонажей интеллектуальной жизни России XIX века с «насиженных мест» в истории русской философии и создать наиболее точную и обьемную картину эпохи.
Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники исторической литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.Издание «Ордынский период. Лица эпохи» – это галерея литературных портретов русских и татаро-монгольских исторических деятелей – достойных соперников, крупных государственных и военных мужей – периода установления над Русью ордынского ига и освободительной борьбы против него русского народа.
Остров Майорка, времена испанской инквизиции. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. Но штормовая погода разрушает их планы. Тридцать семь беглецов-неудачников схвачены и приговорены к сожжению на костре. В своей прозе, одновременно лиричной и напряженной, Риера воссоздает жизнь испанского острова в XVII веке, искусно вплетая историю гонений в исторический, культурный и религиозный орнамент эпохи.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Николай Яковлевич Данилевский – социолог, публицист, представитель славянофильского направления русской научно-философской мысли.В самом известном своем сочинении "Россия и Европа" Данилевский выдвинул теорию "культурно-исторических типов", которая оказала огромное влияние на современную западную философию культуры и предвосхитила концепции локальных цивилизаций О.Шпенглера, А.Тойнби и др.
Произведение, написанное в жанре исторической беллетристики, создано выдающимся русским историком XIX века. Прасковья — жена царя Ивана Алексеевича, правящего в конце XVII столетия, — отнюдь не главное действующее лицо отечественной истории на ее переломном этапе. Царица не стремилась опережать эпоху. Она принимала действительность такой, какой она была — со всеми радостями, невзгодами, пороками — ибо Прасковья и сама являлась органичной частью этой действительности, во всех подробностях описанной историком.Для широкого круга читателей.