Кудеяр - [44]
Закончив чтение грамоты, Бельский отложил её в сторону. Юный государь думал о том, какие последствия для Руси могут быть из принимаемых Жигимонтом мер. Срок перемирия с Литвой истекает в этом году. Будет ли заключён новый мир или последует длительная кровопролитная война, он не знал. Это зависело от его советников, поэтому он внимательно вслушивался в речь митрополита Иоасафа:
— Война нам сейчас ни к чему, поэтому после окончания перемирия следует поговорить с литовцами об освобождении пленных.
— Литовцы, святой отец, в обмен на пленных требуют Чернигов и шесть других городов. Впрочем, Жигимонт для нас пока не опасен, хотя бы он и подготовился к войне с нами. Плохо то, что он постоянно сносится с крымцами, подбивает их к походу на Русь.
— Очень сожалею, Иван Фёдорович, но твой ближний родственник также пособляет ему в этом деле.
Бельский досадливо покраснел при упоминании о происках в Крыму брата Семёна. Ему было известно: минувшей осенью отъезжик писал Жигимонту, будто он сумел отвратить поход крымцев на Литву, и взял с хана клятву, что тот весною двинется на Москву. В знак благодарности литовский король послал своему верному слуге сто коп грошей, а королева добавила от себя денег. Иван Фёдорович надеялся использовать своё высокое положение при великом князе для возвращения Семёна в отечество. Не так давно он отправил к нему гонца с охранной грамотой для брата.
— До меня дошли вести, — поборов смущение, проговорил Бельский, — что крымский царь захворал и теперь вряд ли пойдёт на Москву.
— Государь, — обратился митрополит Иоасаф, — из Пскова приехали к тебе люди с челобитной.
— Где же они? — живо спросил тот. Ему наскучили речи о литовцах и татарах.
— Псковичи ждут твоего зова.
— Пусть войдут.
Челобитчики чинно вошли в великокняжескую палату, земно поклонились юному государю.
— Великий князь всея Руси, Иван Васильевич, — выступил вперёд пышнобородый Останя, — народ псковский прислал нас вместе с челобитной на наместника Андрея Михайловича Шуйского. Его люди, яко дикие звери, грабят и убивают псковичей, заставляют делать всё для них даром. Бояре носят Шуйскому поминки. От тех бед великое запустение в нашем граде. Многие посадские люди, не желая терпеть притеснений, подались в другие города и веси, торг оскудел, жизни совсем не стало нам от такого наместника. Потому бьём тебе челом и слёзно молим отозвать Андрея Михайловича Шуйского и дать нам другого наместника.
Пока псковичи излагали свои обиды на наместника, Ваня вспомнил свои — как волокли в темницу Ивана Овчину, как уводили в монастырь мамку Аграфену Челяднину, как убили любимого дьяка Фёдора Мишурина. Ко всем этим делам приложил руку Андрей Шуйский, и он никогда не простит ему этих обид. Но настало ли время казнить нелюбимого боярина? Что скажут по поводу несправедливостей, чинимых Шуйским, его советники?
— Всё ли вы поведали мне, псковичи?
Вперёд вышел известный на всю Русь колокольных дел мастер Тимофей Андреев.
— Хочу сказать ещё, государь, что Андрей Шуйский большую неправду чинит тем, кто не потакает ему. Многим большим людям псковским слуги наместника подбросили покойников, вынутых из свежих могил и изуродованных до неузнаваемости. И людей тех, обвинив в душегубстве, заключили в темницу.
— Святотатство какое! — не сдержал своего гнева митрополит.
— Обещаю вам, псковичи, разобраться в вашем деле, и если окажется сказанное вами правдой, Андрею Шуйскому не поздоровится. Ступайте и скажите всем псковским людям, что великий князь помнит о них.
Псковичи низко поклонились и вышли из палаты.
— Святотатство какое! — повторил Иоасаф. — Мёртвых из земли изымают и уродуют!
Иван Фёдорович Бельский напряжённо думал, как повернуть жалобу псковичей в свою пользу, во вред Шуйским. Если Андрея Михайловича отозвать с наместничества, он явится в Москву и сразу же начнёт пакостить ему, Бельскому. Посадить его за сторожи вряд ли удастся — мало ли чего творят наместники по городам и весям! Поэтому, когда великий князь вопросительно посмотрел на него, Иван Фёдорович сказал так:
— Я думаю, надо пожаловать псковичей грамотой, которая позволяла бы им самим обыскивать и судить лихих людей, разбойников и воров, не водя их к наместнику. Пусть этот суд творят выборные добрые люди. Что же касается Андрея Михайловича Шуйского, то его следует отозвать с наместничества и послать на время в собственные владения в Заволжье.
— Одобряю намерения Ивана Фёдоровича, — согласился митрополит Иоасаф.
— Пусть будет по-вашему.
ГЛАВА 11
Весной 1541 года Сагиб-Гирей занедужил, и поэтому поход на Русь, обещанный ханом Семёну Бельскому, не состоялся. Когда же крымский властитель поправился, то хотел было осуществить задуманное, однако его намерениям воспротивились князья и уланы. Особенно усердствовал московский доброхот Аппак-мурза.
— Пресветлый царь! Получил я весть от сына моего брата Магмедши Сулеша, он ныне в Москве и проведал, будто московский князь большое войско послал на Оку ради береговой службы. Потому не следует тебе идти на Русь.
