Кудеяр - [183]

— В Клязьму его, в омут… Сегодня же отправь верных людей в Заволжье, пусть проведают по скитам, кто из Крыма пришёл с десятилетним отроком по имени Кудеяр. Того человека немедля доставить в Москву. Да вели выезжать в Суздаль.

Алексей ничего не спросил, но в душе удивился: получив известие о рождении сына, царь указал ехать в Москву кратчайшим путём — через Рогожскую слободу. И вдруг-новый приказ: возвращаться домой через Суздаль, Юрьев-Польский, Троицкую обитель, село Тайнинское.

По прибытии в Суздаль царь пожелал тотчас же побывать в Покровском монастыре. Никому не велел сопровождать себя, лишь игуменье дозволил быть рядом.

Глухо отдавались в пустынном храме тяжёлые шаги царя. Следом семенила игуменья, напуганная мрачным видом гостя.

— Слышал я, — прервал затянувшееся молчание Иван Васильевич, — будто в этом монастыре жила первая жена моего отца Соломония.

— Правду, государь, тебе молвили. Отец твой, великий князь всея Руси Василий Иванович сослал сюда свою жену Соломонию из-за отсутствия наследника. В иночестве приняла она новое имя — Софья. Десять лет назад прибрал её Господь.

— Говорят, будто бы по прибытии в монастырь дитё у неё народилось.

— И то правда, государь. В ту пору здесь матушка Ульянея игуменьей была, царство ей небесное, а я при ней — белицей, Аннушкой меня тогда кликали… — игуменья грустно улыбнулась своим воспоминаниям.

— Не вымысел ли это злых людишек?

— Своими ушами слышала я, государь, как дитё то кричало, появившись на свет. Георгием его нарекли.

— Куда же подевался Георгий?

— Не повезло малютке, вскоре после рождения скончался он по болести. Отпевали его здесь, в этом соборе. Софья-то по нём так убивалась, лица на горемычной не было! А гробик такой махонький, и в нём дитя крошечное… — Игуменья попыталась припомнить внешность умершего, но не смогла. — Личико у него кругленькое, курносенькое… После отпевания его вон туда, в эту могилку положили.

Матушка Агния указала на каменную плиту, выступающую из пола. Царь наклонился, ласково погладил рукой холодный камень.

«Вот она — правда! Лгал боярин Тучков вместе со своим подлым старцем, злобно клеветал, норовя поколебать спокойствие в моей душе. Был у Соломонии сын да умер, под этой плитой лежит его прах!»

— Жалую вашей обители икону Божьей Матери, а пока ступай, игуменья, я ещё побуду тут немного.

Мать Агния, низко поклонившись, ушла.

«Как тихо в этом храме… Сказка про Кудеяра — ядовитая выдумка выжившего из ума боярина. Кудеяр, может, и есть, но он вовсе не сын Соломонии и моего отца Василия Ивановича, настоящий сын покоится вот под этой плитой!»

В это время в дальнем углу храма возникло какое-то, движение.

«Почему я пошёл в храм один? Всяко может быть…»

Вот кто-то показался из-за столпа, направился к нему. Царю стало вдруг знобко-перед ним стоял Кудеяр.

«Что привело его сюда? Может, он приходил поклониться праху своей матери Соломонии?»

Неожиданная догадка вновь разрушила утвердившиеся было в душе равновесие, уверенность в себе; сознание стало зыбиться, погружаться в беспросветную темноту.

«Надо немедленно позвать стражу, пусть схватят и казнят этого татя! Нет, он наверняка с оружием, пока прибежит стража, успеет прикончить меня».

Кудеяр также заметил царя, низко поклонился ему.

— Что привело тебя сюда, Кудеяр?

«Господи, да о чём же я спрашиваю его? Разве он скажет мне правду?»

— Приходил, государь, помолиться святым чудотворцам суздальским, говорят, они нам, вольным людям, покровительствуют.

«Знает или не знает он о своём высоком происхождении? Надобно прельстить его службой в Москве, а там прикончить».

— Приглянулся ты мне, Кудеяр, люблю я красивых да удалых, приближаю к себе, жалую великим жалованьем, не взирая на происхождение. Иных, вроде Алёшки Адашева, от гноища, грязи призвал к себе, а ныне вон как высоко вознёс! И тебя так же пожалую, коли захочешь оставить дружков своих да промысел окаянный.

Кудеяр, казалось, задумался над его словами. Нет, никогда не согласится он стать слугой своего младшего брата. Веры ему нет: говорит ласково, а в глазах злые огоньки мерцают. Сколько людей загублено им и сколько ещё будет растерзано!

— Нет, государь, дозволь мне вернуться в лес, где меня ждёт жена горячо любимая. Да и не пристало татю жить в царском дворце. К тому же и не тянет меня в стольный град, где злоба зловонная кипит, губя души людские. В лесу совсем не то. — И не давая царю времени для ответа, перевёл разговор на другое, — Встретил я как-то в дороге человека, который по чертам руки предрекает грядущее. Познал я его ремесло. Позволь, государь, глянуть на твою длань, скажу, что тебя ожидает.

Царь нерешительно разжал свою большую руку.

— Черта жизни твоей длинна, но в скором времени тебя ожидает тяжкая болезнь… и кровь… много крови!

Кудеяр прикрыл глаза рукой и быстрым шагом вышел из храма.

«Кровь? Где он увидел кровь? Лжец ты, как и Михайло Тучков… — Обессиленный царь присел на плиту. — Нет, ты не брат мне, Кудеяр! Прах моего брата Георгия покоится вот под этой плитой…»

И вновь в душе тревога, сомнения.

«Андрей Курбский — внук боярина Тучкова… Может, и он знает обо всём этом? Замечаю в последнее время гордыню в нём. С чего бы это?… Надобно изничтожить всех татей! Тотчас же велю Алексею Адашеву обмыслить уложение о разбойном деле».