Куда залетают орлы - [23]

Насколько Смит мог судить, они находились где-то на полдороге от деревни до казарм. Еще полминуты — и они въедут в ворота лагеря. Всего полминуты. И ни секунды больше.

— Остановите машину! — холодным, властным тоном с ноткой угрозы произнес Смит. — Немедленно, слышите? Мне нужно подумать.

Полковник Вайснер с изумлением уставился на него. Смит даже не обернулся в его сторону. Казалось, он едва сдерживает гнев — гнев человека, чьи приказы всегда выполняются беспрекословно, отнюдь не жертвы, покорно идущей на смерть. Вайснер поколебался, но все же отдал приказ притормозить.

— Ну и болван же вы! Круглый идиот! — гневный голос Смита звучал тихо и зловеще, так тихо, что только полковник мог услышать его. — Вы почти наверняка все испортили, и, если это так, клянусь Богом, утром вы лишитесь погон!

«Мерседес» скатил на обочину и остановился. Передняя машина исчезла в темноте. Вайснер резко, но с едва заметной дрожью в голосе, спросил:

— Какого черта, что вы болтаете?

— Вам, конечно, известно об американском генерале Карнаби? — Смит приблизил сощуренные глаза к лицу Вайснера. — Ну? — он словно выплевывал слова в лицо полковнику.

— Вчера вечером я обедал в Шлосс Адлере. Я…

Смит ответил взглядом, полным недоверия.

— Полковник Пауль Крамер, начальник штаба Канариса, вам рассказал?

Вайснер молча кивнул.

— А теперь это разнеслось по всем углам. С ума сойти можно. Боже, теперь точно покатятся головы, — он потер ладонью глаза, бессильным жестом уронил руку, невидящим взглядом посмотрел вперед и, качнув головой, медленно выговорил:

— Сам я не могу принять решение, — он достал из кармана удостоверение и протянул Вайснеру, который изучил его в тусклом свете фонарика. — Немедленно в казармы! Мне нужно срочно связаться с Берлином. Мой дядя даст инструкции.

— Ваш дядя? — Вайснер с усилием оторвался от документа, голос его дрожал, как и луч фонарика, который он держал в руке. — Генрих Гиммлер?

— А кто же вы думали, — рявкнул Смит. — Микки Маус? — Он понизил голос до шепота. — Искренне желаю вам никогда не иметь счастья встретиться с ним, полковник Вайснер.

Смит дал Вайснеру возможность немножко оправиться от неожиданности и прийти в себя, потом наклонился вперед и довольно чувствительно ткнул в бок водителя.

— В казармы, живо!

Автомобиль рывком взял с места. Шоферу было достаточно того, что он успел услышать из уст племянника страшного Генриха Гиммлера, шефа гестапо. Смит повернулся к охраннику, сидевшему сбоку.

— Прекрати пихать меня в бок этой дурацкой штукой! — он со злостью оттолкнул от себя ствол автомата.

Охранник, который тоже слыхал про Гиммлера, кротко прибрал свой «шмайсер». В следующую секунду он согнулся от дикой боли, получив удар в живот прикладом своего же автомата, а еще через секунду полковник Вайснер прилип к стеклу «мерседеса», ствол того же «шмайсера» уперся ему в правое ухо.

— Если ваши люди шевельнутся, убью на месте.

— О'кей, — раздался с переднего сиденья голос Шэффера. — Их пушки у меня.

— Останавливай, — скомандовал Смит.

Машина затормозила. Через лобовое стекло видны были огни пропускного пункта казарм. До них было метров двести. Смит подтолкнул Вайснера автоматом.

— На выход!

Несмотря на душившую его ярость, Вайснер понял, что ему придется послушаться приказа. Он вышел из машины.

— Три шага вперед, — скомандовал Смит. — Лицом в снег. Руки за голову. Шэффер, держи их на прицеле.

Через двадцать секунд Шэффер сидел за баранкой «мерседеса». Три человека лежали лицом вниз в снегу, четвертый все еще корчился от удара на обочине.

— Неплохо исполнено, молодой Гиммлер, — одобрительно сказал Шэффер.

— Редко так везет, — трезво оценил положение дел Смит. — Поосторожнее возле казарм, как бы часовые чего не заподозрили.

Со скоростью двадцать миль в час они миновали главные ворота и, как им показалось, все сошло благополучно. Еще бы, на радиаторе автомобиля развевался треугольный флажок — личный штандарт коменданта лагеря, и, ясное дело, никому бы не пришло в голову следить за передвижениями полковника Вайснера.

Через полмили за вторыми воротами дорога, следуя извиву озера, резко повернула направо. Опасный поворот был отмечен белым штакетником, который при иных обстоятельствах был бы хорошо заметен, но в эту ночную пору, заметенный снегом, неразличимо слился с окружающей белизной. Шэффер притормозил на повороте. По его лицу явно пробежала какая-то мысль, он сильнее нажал на тормозную педаль и вопросительно взглянул на Смита.

— Отличная идея, — теперь пришел черед Смита выражать одобрение партнеру. — Из тебя еще получится неплохой агент.

«Мерседес» остановился. Смит собрал автоматы и пистолеты, отобранные у Вайснера и его парней, включил зажигание и выскочил из двинувшейся вперед машины. Просунув руку через боковое окно дверцы водителя, он держал руль, прибавляя ходу по мере того, как разгонялся «мерседес». За несколько метров до обрыва он в последний раз скорректировал направление и резко отскочил в сторону. Деревянный штакетник не смог сдержать мчащуюся на него громаду. Рев мотора, работавшего на максимальных оборотах, заглушил треск дерева; «мерседес» прошел сквозь преграду как нож сквозь масло, перевалил через край обрыва и исчез из виду.