Куда улетают воздушные шарики? - [30]
12.
Продумай, во что оденешься,
что однажды, закрыв глаза, я не обнаружу у себя
когда поедешь меня встречать. Погладь одежду и
под веками даже контура твоего лица. Оно и
отогрей на батарейке.
сейчас как-то, что ли, выцвело и подрагивает
13.
Сервируя праздничный стол, не
сеточкой, как туман. Я могу наблюдать за ним
забудь бутылочку Шабли.
только тихонько, подглядывать,
14.
Про другие напитки тоже не
пытаясь заполнить пробелы на месте щек,
забудь, так как я здесь вообще не пью, то буду
глаз... Но мое воображение будто исписалось,
испытывать острую жажду.
кончились фломастеры, а память стерлась, давно,
15.
Будь готова к тому, что на
недели назад. Ходил к художнику-реставратору.
утоление моей жажды никаких напитков не хватит.
Не берется. Срок, не поддающийся испытанию
временем. К врачу - прописал встречу, потом
7 марта
посмотрел мне в глаза, запрокинутые, сказал
Передо мной листок бумаги, искалеченный
-любая встреча, всякая, можно уличная.
чернильными клеточками. Как твое лицо с тонкой
Я не могу встречать людей. Я даже не в
сеточкой морщин. Я вожу по нему пальцами,
состоянии встретить рассвет. Боюсь разоча-
заполняю своими далекими прикосновениями.
рования. Вдруг он будет двусмысленный? Мне не
Скольжу по глазам - непривычным экзотическим
надо двух. Есть одна - ты. Я хочу начать
растениям. Мои поры вдыхают твой запах. Им не
общение на расстоянии, через космос бледный,
нужен кислород.
через спутники сверкающие, вкладывать свои
Твой запах прокрадывается из-под простыни,
слова в твои глаза - мозаику.
таится под подушкой и если засунуть туда
голову, то можно увидеть твой приплюснутый
Я молчу о внешней жизни, об увиденных
след, а иногда даже дымку твоей тени,
событиях. Они где-то откладываются, забываются.
мелькнувшую.
На других не смотрю, пропускаю мимо ушей и
Губы.
глаз. Наверно, думают - слепой. В немоте меня
Рука перебирает эти стрелочки давние, на-
обвинили еще раньше, молчаливо и укоризненно.
половину забытые, на другую - знакомые. Это
Но я всего лишь жалею растраченные в пустоту
знаки, мной оставленные и узнанные. Следы моего
слова. Все представляются очень прозрачными и
пребывания. Я обнесу их забором и колючей
небьющимися, накапливающими воздух, а потом
проволокой, огорожу табличками заповедными - не
выплескивающими свои сокровища в глупой гримасе
дышать. Я ревную их ко всем, даже к помаде
разговорной практики:
неискренней. Только мне разрешается их трогать
- Do you know my mother?
3 7
Для меня здесь не существует никого. Сосуды
перед этим ты вырвешь из меня согласие
воздушные.
проводить.
Но редко или слишком часто я все же подхожу
- Уже темно и далеко, - скажешь ты, - а у
к ним, чтобы на мгновения жадно завладеть
меня свидание - и опишешь мне кого-то невразу-
шипящими воздушными струями и опять - искать
мительно сказочного. Я соглашусь. По тротуару с
твой пахнущий след у себя под подушкой.
зажженными фонариками навстречу сказке...
Впрочем, все реже. Ветер выветривающий с
океана.
Вторник. Я в primary school. Вокруг дети.
Что потом? Когда? А будет ли? Иногда мне
Рисуют и рисуются. Сзади окно.
кажется, что нет. Что потерял тебя во времени.
За окном ты.
Завиток. Три дня. Ищу тебя, хочу найти, найду.
Ты сидишь на крыше роскошного здания,
Приподнял подушку: теплый след.
которое похоже на театр, но темное и немое. Ты
сидишь на парапете и перебираешь ногами воздух.
1 7 марта.
Ты белая и почти обнаженная, лишь с двумя
Как раз сегодня ты ушла. Я точно помню, что
сверкающими полосками где-то на теле. Тебе
еще днем, ну, или почти днем, ты еще была.
холодно. Ты куришь коричневую сигарету с
Затаилась где-то, но я знал, если закрыть глаза
золотым ободком. Соблазнительно недоступная.
или, допустим, поворачивая за угол, вслед за
Немного раньше я открыл форточку и передал тебе
изгибом улицы, я могу встретить тебя, слегка
сигарету.
стершуюся, но все же тебя. И вот сейчас или
Ты непринужденно прогнулась через улицу,
совсем недавно - по улице с закрытыми глазами,
возвратив спасибо. Теперь ты не смотришь в мою
вывих дома, а вместо тебя что-то в джинсах и
сторону, только когда выдыхаешь стрелочки дыма.
поблескивающее, едва различимое, незнакомое,
Они плывут по воздуху и какое-то время
никто.
сопровождаются твоим взглядом. По ветру, а он
Я попробовал еще раз, пробую и сейчас на
дует ко мне.
постели с ручкой, представить, описать, выду-
Я ловлю струйки ладонями, а дети порывисто
мать, но впечатление, что слова как-то рикоше-
кашляют, а потом их ведут в туалет. На тротуаре
тят от бумаги и возвращаются ко мне со сверну-
собираются люди и разглядывают твое тело.
тыми шеями, старые и уже вышедшие из
Некоторые, как и я, стараются поймать струйки
употребления. Я знаю, у меня еще есть время и
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.