Куда улетают воздушные шарики? - [30]

Шрифт
Интервал

12.

Продумай, во что оденешься,

что однажды, закрыв глаза, я не обнаружу у себя

когда поедешь меня встречать. Погладь одежду и

под веками даже контура твоего лица. Оно и

отогрей на батарейке.

сейчас как-то, что ли, выцвело и подрагивает

13.

Сервируя праздничный стол, не

сеточкой, как туман. Я могу наблюдать за ним

забудь бутылочку Шабли.

только тихонько, подглядывать,

14.

Про другие напитки тоже не

пытаясь заполнить пробелы на месте щек,

забудь, так как я здесь вообще не пью, то буду

глаз... Но мое воображение будто исписалось,

испытывать острую жажду.

кончились фломастеры, а память стерлась, давно,

15.

Будь готова к тому, что на

недели назад. Ходил к художнику-реставратору.

утоление моей жажды никаких напитков не хватит.

Не берется. Срок, не поддающийся испытанию

временем. К врачу - прописал встречу, потом

7 марта

посмотрел мне в глаза, запрокинутые, сказал

Передо мной листок бумаги, искалеченный

-любая встреча, всякая, можно уличная.

чернильными клеточками. Как твое лицо с тонкой

Я не могу встречать людей. Я даже не в

сеточкой морщин. Я вожу по нему пальцами,

состоянии встретить рассвет. Боюсь разоча-

заполняю своими далекими прикосновениями.

рования. Вдруг он будет двусмысленный? Мне не

Скольжу по глазам - непривычным экзотическим

надо двух. Есть одна - ты. Я хочу начать

растениям. Мои поры вдыхают твой запах. Им не

общение на расстоянии, через космос бледный,

нужен кислород.

через спутники сверкающие, вкладывать свои

Твой запах прокрадывается из-под простыни,

слова в твои глаза - мозаику.

таится под подушкой и если засунуть туда

голову, то можно увидеть твой приплюснутый

Я молчу о внешней жизни, об увиденных

след, а иногда даже дымку твоей тени,

событиях. Они где-то откладываются, забываются.

мелькнувшую.

На других не смотрю, пропускаю мимо ушей и

Губы.

глаз. Наверно, думают - слепой. В немоте меня

Рука перебирает эти стрелочки давние, на-

обвинили еще раньше, молчаливо и укоризненно.

половину забытые, на другую - знакомые. Это

Но я всего лишь жалею растраченные в пустоту

знаки, мной оставленные и узнанные. Следы моего

слова. Все представляются очень прозрачными и

пребывания. Я обнесу их забором и колючей

небьющимися, накапливающими воздух, а потом

проволокой, огорожу табличками заповедными - не

выплескивающими свои сокровища в глупой гримасе

дышать. Я ревную их ко всем, даже к помаде

разговорной практики:

неискренней. Только мне разрешается их трогать

- Do you know my mother?

3 7

Для меня здесь не существует никого. Сосуды

перед этим ты вырвешь из меня согласие

воздушные.

проводить.

Но редко или слишком часто я все же подхожу

- Уже темно и далеко, - скажешь ты, - а у

к ним, чтобы на мгновения жадно завладеть

меня свидание - и опишешь мне кого-то невразу-

шипящими воздушными струями и опять - искать

мительно сказочного. Я соглашусь. По тротуару с

твой пахнущий след у себя под подушкой.

зажженными фонариками навстречу сказке...

Впрочем, все реже. Ветер выветривающий с

океана.

Вторник. Я в primary school. Вокруг дети.

Что потом? Когда? А будет ли? Иногда мне

Рисуют и рисуются. Сзади окно.

кажется, что нет. Что потерял тебя во времени.

За окном ты.

Завиток. Три дня. Ищу тебя, хочу найти, найду.

Ты сидишь на крыше роскошного здания,

Приподнял подушку: теплый след.

которое похоже на театр, но темное и немое. Ты

сидишь на парапете и перебираешь ногами воздух.

1 7 марта.

Ты белая и почти обнаженная, лишь с двумя

Как раз сегодня ты ушла. Я точно помню, что

сверкающими полосками где-то на теле. Тебе

еще днем, ну, или почти днем, ты еще была.

холодно. Ты куришь коричневую сигарету с

Затаилась где-то, но я знал, если закрыть глаза

золотым ободком. Соблазнительно недоступная.

или, допустим, поворачивая за угол, вслед за

Немного раньше я открыл форточку и передал тебе

изгибом улицы, я могу встретить тебя, слегка

сигарету.

стершуюся, но все же тебя. И вот сейчас или

Ты непринужденно прогнулась через улицу,

совсем недавно - по улице с закрытыми глазами,

возвратив спасибо. Теперь ты не смотришь в мою

вывих дома, а вместо тебя что-то в джинсах и

сторону, только когда выдыхаешь стрелочки дыма.

поблескивающее, едва различимое, незнакомое,

Они плывут по воздуху и какое-то время

никто.

сопровождаются твоим взглядом. По ветру, а он

Я попробовал еще раз, пробую и сейчас на

дует ко мне.

постели с ручкой, представить, описать, выду-

Я ловлю струйки ладонями, а дети порывисто

мать, но впечатление, что слова как-то рикоше-

кашляют, а потом их ведут в туалет. На тротуаре

тят от бумаги и возвращаются ко мне со сверну-

собираются люди и разглядывают твое тело.

тыми шеями, старые и уже вышедшие из

Некоторые, как и я, стараются поймать струйки

употребления. Я знаю, у меня еще есть время и


Рекомендуем почитать
Блюз перерождений

Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.


Гражданин мира

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Особенный год

Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Идиоты

Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.


Деревянные волки

Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.


Голубь с зеленым горошком

«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.