Куда улетают драконы - [59]

— Бывают, — я обхватила его ладони. Пальцы дрожали и леденели. — Только я их ни разу не видела. Но это не значит, что нет их, ведь Вездесущих тоже никто не видел.

Он склонился, защекотав щеку кудрями, и сказал:

— Да, недоказуемые вещи. Как и любовь. Её ведь ни увидеть, ни потрогать. Просто есть, и всё, — прикоснулся губами к мочке уха и горячо выдохнул.

Сжала его пальцы крепче и сглотнула подступивший к горлу комок. Прикосновения и поцелуи Эримана будоражили рассудок и рождали странные ощущения в теле. Чужие, неправильные. Словно тысяча колючек царапает кожу. Словно холод дрожью струится по венам.

— А кто-то боится её так, что убегает прочь, — прошептала я.

— От себя не убежишь, — с улыбкой в голосе сказал Эриман.

— Это точно, — я зажмурилась, пряча звёздное небо за завесой век. И опустила голову, очень надеясь, что не покраснела.

— Так чай будем пить, или я тебя провожу до комнаты? — шептал Эри, и голос его разливался по лестничной площадке эхом. — Остаться с тобой, Лин? — прямо в ухо сказал он и скользнул языком по шее.

Мурашки опоясали талию и скользнули между лопатками. Остаться ли со мной? Что он в виду имеет?!

— Не нужно, — я дёрнулась, почти вырвавшись. Налетела на ограждение у окна, и в ушах зазвенело. И уродилась же я такой растяпой! — Не нужно за меня беспокоиться…

«Останься! — голосил разум отчаянно, почти овладевая моим языком и прорываясь наружу. — Останься, Эриман. Я с ума сойду в одиночестве. Услышь меня…»

— Но чаю бы я выпила, — пробормотала я в никуда, не поднимая головы.

Он долго молчал, а потом повернул к себе. Смотрел в глаза, будто пытаясь прочитать мысли.

— Найдётся она, не бойся, малыш, — он закусил губу и смешливо проговорил: — У тебя сладости есть? Что-то я проголодался.

Я улыбнулась и провела кончиком пальца по его губам:

— Пирог вчерашний. Да и кое-что мама прислала.

Мысль о доме разбередила сердце. Интересно, как там сейчас мама? Не грустит ли, не волнуется? Ведь знала, на какой риск идёт, отпуская из дому тёмную дочь. Нет, не так: дочь, которая даже не знает, что она — тёмная.

Нащупала машинально мамину цепочку и поняла почему она строго-настрого велела не снимать её. Знала она, что прячет. Знала. И вот так бессовестно скрывала от меня. Но что же это получается? Кто в нашей семье тёмный? Ведь от двоих светлых никогда такие маги не рождались.

— Арли-и-и, пойдём, — прошептал Эриман, касаясь губами моей руки, — а то я едва сдерживаюсь, чтобы не налететь на тебя и целовать… целовать. Нельзя тут, — он повёл наверх, стискивая ладонь. И мне казалось, она оплавится от его прикосновений.

Пока пили чай, говорили на отстраненные темы. О погоде, о городе и немного об академии. Эриман рассказывал, что работает здесь довольно давно и любит то, чем занимается. А ещё — что столько же лет дружит с эбриссом Адонисом.

Когда чашки опустели, а Нимеридис так и не появилась, Эриман засобирался домой.

— Я пойду. Ложись отдыхать. Утром выясним, куда твоя подруга подевалась, — его голос почему-то дрожал, и мне казалось, что он прячет глаза. Глядит то на полки, то на лампу.

Он коротко поцеловал меня в губы и двинулся к выходу.

— Эри, — он открыл дверь, и я налетела на него, едва с ног не сбив. — Проводи меня куда-нибудь. В холл, на улицу, к коменданту… Или к Виксу! Можешь даже к этой девке драчливой в конце секции! Да куда угодно!

Эриман посмотрел на меня с опаской и удивлением и даже пощупал лоб.

— Предчувствие грызёт злое, — пояснила я шёпотом, словно нас могли услышать. — Кажется, что неспроста это всё. Боюсь я одна здесь оставаться.

— Ничего не бойся, — он погладил по щеке и перебрал локон моих волос, что выбрался на плечо. — Запри дверь изнутри, малыш. Тебе нужно поспать. Завтра будем искать Нимеридис, для этого силы нужны. Я сейчас поищу Пеана, может, он что узнал. Утром легче будет искать, поднимем на уши всю академию. Вдруг сейчас ты зря волнуешься?

Он мягко улыбнулся и, поцеловав в губы, а затем в лоб, ушел.

Заснуть я так и не сумела.

Сначала одолевали мысли о Нимеридис. И куда, куда она рванула на ночь глядя, да ещё с вещами?! Я почти не знала её, но была более чем уверена: не способна она разобидеться на простое признание. Конечно, Викс может темнить, но я ему верила, как самой себе. А, значит, причина в другом.

Вспомнила, как Пеан волок её тяжёлый чемодан. А она — маленькая и хрупкая — справилась бы с таким грузом? Сама ли она убежала или ей помогли?! И почему комендант ничего не видела?!

Я ворочалась в постели, а дурные мысли раздирали меня, подобно стае стервятников. Что, если Эри сейчас снова подерется с Пеаном?! Он не собирается прощать ему проступка на площади: я чувствовала это по его голосу и дрожащим уголкам губ.

И где, где Нимеридис сейчас?! Может, она совсем одна, и ей холодно и страшно?!

Сердце колотилось так сильно, что в груди разливалась боль. Ледяной луч ночного светила бесстрастно чертил на полу и стенах круги. Не усну я сегодня ночью. Как бы ни старалась.

Выбравшись из-под одеяла я накинула халат. Выплеснула в горло чашку воды. Горькая жидкость отдавала ржавчиной и известняком. Как хорошо, что выходной завтра!