Куда уходит вчера - [21]

Как сильно для этого нужно любить жизнь, подумал Ривллим мрачно. Последние сомнения, имеет ли он право как — то вмешиваться в здешние дела, растворились бесследно. Здесь тоже есть Меорн, ему тоже угрожает уничтожение. Значит, право есть.

Да и выбор — то не очень велик.

VI

— Тебе приходилось тайком проникать на территорию врага? — поинтересовался Вемкамтамаи. — Не разведывать и наблюдать, а просачиваться в укреплённые места, наносить внезапные удары и всё такое?

— Не доводилось, — признался воин.

Ольт вопросительно «посмотрел» на Фиар. Та тоже покачала головой.

— Мне и на войне — то настоящей бывать не приходилось, — пояснила она. — А было бы интересно.

Воин недоумённо посмотрел на неё.

— Похоже, ты не знаешь, чего хочешь, хелауа, — заметил он раздражённо. — Правда, твоё любопытство будет удовлетворено в полной мере.

Фиар махнула рукой и отвернулась.

— Понятно, — ольт поднялся. — Тогда решено. Я с помощниками отправляюсь в сторону поста. Вам двоим надо будет задержать карательный отряд и непременно остаться в живых. Всё остальное не имеет никакого значения.

Все трое поднялись, и ольт слегка поклонился сначала Фиар, затем Ривллиму.

— Да не оставит нас Хранительница, — закончил он и направился к одному из привязанных коней.

Взвилось и осело облако пыли, взбитой множеством копыт.

— Ну вот, — воин поглядел на содержимое давешнего тайника. Они остались вдвоём; те, кто не поехал с ольтом, ушли на восток, забрав и пленных шалиритов. — Сейчас узнаешь, что такое настоящая война. Где не бывает «честного боя».

— Я и не отказываюсь, — девушка уселась перед грудой разного оружия и повернула лицо к воину. — Ну что, пошли расставлять ловушки?

— Яд, огонь и стрелы, — задумчиво произнёс Ривллим, поднимаясь на ноги. — Кто бы только мог подумать.

* * *

Порох был известен давным — давно; первые алхимики получали от властей щедрую помощь только для того, чтобы открыть новые способы того, как навредить человеку — взрывом ли, ядом, болезнью или чем — нибудь ещё. У историков должно остаться впечатление, что положительные, во всех смыслах полезные открытия стали возможны только благодаря не меньшему числу открытий, опасных для самого существования жизни.

Ривллим знал, что порох и прочая пиротехника — жидкий огонь, ольдисан, к примеру — были известны ещё его предкам. Видел он и последствия применения подобного оружия. С точки зрения простых солдат и мирных жителей, на землях которых война не забывала собирать причитающуюся дань, последствия были ужасными.

Применение подобного пошло на убыль; причём как — то исподволь. Никто не знал отчего, но наиболее разрушительные достижения неизменно оказывались под запретом. Возможно, на то была воля богов; возможно, доставало и воли смертных. Сейчас Ривллим видел перед собой коллекцию исключительно эффективного запрещённого оружия. Интересно, как Вемкамтамаи улаживает споры с совестью?

— Я знаю, о чём ты думаешь, — Фиар взяла в руки арбалет и поразительно ловко взвела его. — Всё это оружие должно быть запрещённым, верно?

— Верно.

— Шалириты охотно используют яд, огонь и проклятия. Они не считают жизнь человека настолько ценной, чтобы так беспокоиться о ней. Людей много. Земли мало. Выживает сильнейший.

— Кто это тебе сказал?

— Один из пленников. Он долго разглагольствовал о том, что «низшие народы» будут стёрты с лица земли; что им, потомкам Шалир, необходимо пространство и богатства природы и всё такое прочее. Оказалось, правда, что скулить и просить о пощаде он умеет так же хорошо, как и низшие народы.

Воин схватил девушку за плечи и повернул лицом к себе.

— Что ты с ним сделала?

— Ничего, — она даже не попыталась вырваться. Лишь рассмеялась. — Просто испугала. Успокойся, сайир. Помни, что это дикари. Страх и сила — вот и всё, во что они верят.

Она осторожно опустила свои ладони поверх ладоней Ривллима, и тот ощутил, как живое тепло вливается в его руки. Фиар пристально смотрела ему в глаза, продолжая улыбаться. В конце концов, она медленно убрала руки и воин — так же неторопливо — убрал свои. Чёрная куртка чуть вздрогнула и вновь оказалась безукоризненно гладкой. Проклятая магия.

— Ты много думаешь обо мне, — задумчиво добавила Фиар другим тоном. — Но в основном ты ошибаешься. Я всегда абсолютно точно знаю, чего хочу.

— Поиграть со смертью?

— Нет, — она взвалила на плечо связку боеприпасов. — Испробовать все эти игрушки. На тех, кто любит их больше всего на свете. Не стой столбом, помоги.

Поблизости от поляны, на которую вела тропинка от Шести Башен, стоял у обочины путевой столб. Некогда посвящённый Хранительнице и её грозной Сестре, он был осквернён и расписан неизвестными путешественникам символами. Надписи были сделаны кровью. Ривллим нахмурился.

— Шалириты, — пояснила девушка. — Кто ж ещё. Надписи во славу их Шалир или подобной мерзости.

— Насмехаешься над богами?

— Никто из богов мне не хозяин, — Фиар повернулась к столбу и плюнула на одну из кровавых надписей. Та сразу же зашипела, повалил едкий дым.

— Прекрати! — воин сделал шаг назад, увлекая Фиар за собой. Над столбом постепенно сгущалось чёрное облачко; резная фигурка на вершине столба приняла облик чудовища — крылатого и многорукого, с женским торсом и головой. Глаза у фигурки зажглись пурпурным сиянием, холод пополз по спине воина.