Куда уходит кумуткан - [27]

Старшие ребята из Пустыря занимали деревянный домик на Эвересте — единственном на весь двор холме, там пили пиво и щёлкали семечки. В стороне от него за игрой наблюдали Саша и Аюна. Они сидели на проржавевших качелях. Саша в футбол не играл, но всегда был поблизости, наблюдал за матчами.

— А правда, что голендры едят людей? — Аюна приставала к Саше, пока они качались.

— Нет.

— А правда, что голендры пьют кровь младенцев? — Аюна настойчиво пыталась разозлить его.

— Нет. — Саша и не думал злиться. Знал, что стоит ему выйти из себя, и Аюна уже не отстанет со своими глупыми вопросами.

— А правда, что голендры, э-э… ммм… — Аюна задумалась. — Что голендры шипят, если на них брызнуть святой водой?

— Ты уже спрашивала.

— И что ты ответил?

— Нет.

— А собак они едят? — выпалила Аюна и тут же рассмеялась, заметив, что к ним подошёл Жаргал Эдуардович — её дедушка. Он жил в Еланцах, но иногда гостил у своего сына в Иркутске.

— Кто тут ест собак? — спросил он.

— Сашины родители! — крикнула Аюна.

— Ничего они не едят, — возмутился Саша.

— Едят, едят, я сама видела.

— Ничего ты не видела! — Саша разозлился и тут же прикусил губу. Аюне удалось-таки вывести его из себя.

— А вот и видела!

— Ну да, и ещё видела, как они кровь младенцев пьют.

— Сам признался! — торжественно заявила Аюна, но поняла, что разговор перестал быть смешным, и начала быстрее раскачивать люльку качелей. Ржавые крепления скрипели и глухо ударялись, если люлька поднималась слишком высоко.

Дедушка, посмеиваясь, сел рядом на скамейку. Саша с подозрением скосился на него. Он не любил Жаргала Эдуардовича за его странности. Тот был улыбчивым, ухоженным дедушкой, но порой говорил нестерпимые глупости. Даже Саше было понятно, что это глупость, но переубедить Жаргала Эдуардовича было невозможно.

Однажды он заявил Саше, будто Земля испокон веков лежит на брюхе Большой рыбы. Саша ходил в астрономический кружок, рассматривал в телескоп кратеры Луны и пустыни Марса, поэтому начал спорить:

— Нет там никакой рыбы! Пустой космос и всё. Ни рыбы, ни лягушки. Даже головастика нет.

— А ты что, сам видел, что так говоришь? — Жаргал Эдуардович ворочал во рту жевательный табак и улыбался.

— Видел!

— Это как же?

— Нам в школе показывают фильмы по астрономии. Там…

— Ну!.. — дедушка не дал ему договорить. — Это понятно. Им что надо, то и показывают.

— Кому надо? — не понял Саша.

— А кому надо, те и показывают.

— Так люди в космосе были! — не унимался Саша.

— И что?

— И видели, что никакой рыбы нет.

— И что, они прям так — своими глазами видели? А? Нет, они через стекло смотрели. А мало ли что в этом стекле покажут! Сейчас чего только ни придумают. Видал я ваш «Властелин колец». А? Это тоже всё было — с великанами и магами?

— Причём тут «Властелин колец»? — нахмурился Саша.

— А при том, что, может, никто и не летал никуда, ни в каком космосе не был. Сели себе в ракету, им пожужжали над ухом, попыхтели и сказали: «Вы летите». А они не летят, а в землянке сидят, а им по стеклу фильмы всякие показывают, чтоб верили.

От таких слов Саша окончательно растерялся. Только глотал воздух. Как возразить, не знал.

— Вот ты говоришь, что рыбы там нет, — дедушка подмигнул стоявшей рядом и едва сдерживавшей смех Аюне. — А на чём же, позволь спросить, она держится?

— Да ни на чём, — Саша пожал плечами. — Просто висит и…

— Вот чудак! — дедушка хлопнул себя по колену. — Ему сказали, что она просто висит себе в воздухе, а он и поверил. Ты всякой глупости так веришь? А ведь не маленький уже.

— А вы что, видели её? — вдруг оживился Саша.

— Кого?

— Вашу рыбу.

— А чего её видеть? Это нам от предков известно. А они побольше нашего знали.

— Ну, хорошо, — не сдавался Саша. — Если Земля держится на рыбе, то на чём держится сама рыба?

— Вот чудак! — хохотнул дедушка. — А чего ей держаться? Она же рыба! Плывёт себе и плывёт по космическому океану. Землетрясения у нас по-твоему откуда? Это когда рыба дёрнется сильно, вот нас и трясёт. Раньше рыба молодая была, дёргалась чаще, вот и Землю трясло основательно. Горы рушились, и океаны выплёскивались. А сейчас уже состарилась и плывёт ровнее.

Саша вспомнил, как однажды трясло Иркутск. Тогда ночью повалился шкаф в гостиной, с полок посыпалась посуда, и мама с ним в холод выбежала на улицу. Папа остался стоять в дверном проёме гостиной.

Устав от спора с Жаргалом Эдуардовичем, он махнул рукой и, не прощаясь, поплёлся домой. Услышав позади смех Аюны и её дедушки, обиделся. Потом ещё несколько дней ходил за ним с астрономическим атласом, показывал картинки планет, но так ничего и не добился.

В этот раз Жаргал Эдуардович глупостей не говорил. Только услышав собачий лай, воскликнул:

— А вот и собака. Это вы её что ли есть собрались?

Посмотрев на площадку, Саша и Аюна увидели, что мальчишки бегут из Городка к подъезду Максима — к канализационному люку, на котором поселился бродячий пёс. Недолго думая, они помчались им вслед. Уже пробежав первого истукана, Саша услышал, как дедушка крикнул со скамейки:

— Приятного аппетита!

Мяча на поле не было. Те, кто остался в Городке, уныло сидели на портфелях, ждали, когда возобновится игра. Такое случалось часто. Если мяч улетал далеко к ранетному саду или скатывался к дороге, футбол прекращался. Никто не хотел быть «шестёркой» — идти за мячом. Начинались долгие пререкания и торговля: