Куда уехал цирк - [66]

— Да, я радуюсь, сильно… — но радости в голосе не было.

И тут Марья стянула мешковину прикрывающую очередную горку чего-то и охнула.

— Это же брабантский валансьен.

— Увы, был мадам, до того, как его залило морской водой.

Вон его сколько коробок, — хозяин склада безнадежно махнул рукой. А там лежит кружевное полотно. Белые и черные блонды.

— А шантильи есть? — в глазах женщины скакали бесенята.

— Есть, черный, белый блонды, и алые, и шали…

— Мистер, хм, — Марья поняла, что не помнит имя торговца.

— Мистер Алвайс.

— Так вот предлагаю вам сделку.

— Слушаю вас мадам, — торговец насторожился.

— Если я сумею привести эти кружева в порядок, то половину верну Вам, а остальное останется мне бесплатно.

— Мадам, если вы спасете половину этой поставки кружев, то, спасете старого еврея, и всех его детей и внуков от паперти. И можете забрать все ткани, шо тут лежат бесплатно.

— Ой, вей! Шо вы говорите, старый еврей всегда имеет кубышку на черный день! Иначе он просто не еврей, — рассмеялась Марья. — А ткани, к великому моему сожалению, все не поместятся в один грузовой фургон. Мы договорились так, или подписи и печати ставить будем?

— Зачем нам печать? Если я обману, то пусть моим детям до пятого колена не будет фарта в торговле!

— Сказано и услышано. Робин, грузи кружева, да поехали, а то меня таки пришибут! Жаль, что время так поджимает… Мистер Алвайс, а если бы Моисею выдали еще одну заповедь: «Не торгуйся!», что бы вы делали?

— Нет! ОН, — торговец указал пальцем вверх, — не мог с нами так поступить! И знаете, мадам, без того лица, что вы надели раньше, вы мне нравитесь куда больше!

— Поверьте, я себе тоже!

На представлении они успели в последнюю минуту, получили ледяные взгляды и недовольное фырканье. Но оба провинившихся были так довольны удачной сделкой, что нисколько не устыдились.

Однако уже к полуночи Марья сильно пожалела о своем хомячьем инстинкте, тащить в норку все, до чего может дотянуться, и что может потом, когда-нибудь пригодиться. Цирк спал, а она с Люсиль складывала в сундук кружева, а потом развешивала их на бесконечные ряды веревок.

Хорошо, что ночь выдалась ясная и немного ветреная, кружева сохли быстро. А начиналось все так прекрасно.

После представления Николоса поджидали делегация родственников, сообщившая о завтрашнем тройном бракосочетании. А также о том, что с младшим братом поедут два старших. Помогут, присмотрят, пристроят, вернее, он уже будет пристроенный к жене, вот она за ним и того. А они с папой Томом останутся рядом с дочками и старшим внуком, а там и младшие появятся. Куда им на старости лет ехать? С сим и отбыли, поцеловав на ночь «ребенка» и будущую сноху.

Привезенные штуки ткани, как обозвала модистка, рулоны отстирали быстро, и повесили, как и планировали, над манежем, и драпировка и сушка одновременно. Люсиль никак не могла оправиться от изумления, все заглядывала в шапито, даже когда там погасили свет. Она стребовала с Марьи обещание завтра взять ее с собой на склад. Марья конечно согласилась, но за такое благодеяние потребовала помочь со стиркой.

После четвертой ходки: улица, ванная, сундук и обратно, дежуривший в палатке у все еще не перенесенного багажа, Оле не выдержал. Он разбудил спящего без задних ног Гарри, и они вдвоем вытащили сундук во двор цирка. Наполнили все наличные ведра водой и с чистой совестью ушли охранять имущество дальше. Вот тут-то и выяснилось, в чем был подвох, и почему так мило и многообещающе улыбался Ло! «Стиральная машина» была полуавтоматом! О чем завхоз благополучно забыла, ведь выкручивать полотенца и носки это одно, а метры кружевного полотна это совсем другое! Хотя выкручивать было как раз нельзя, чтобы не мять. Через пару часов, все мокрые и уставшие как рабы в каменоломнях, Марья и Люсиль на цыпочках пробрались в фургон, где спокойно спали девочки.

— Марь, позвала шепотом модистка, закутавшись в одеяло, — а если мы торговцу будем отдавать мокрую стирку?

— В смысле? — не сразу въехала в вопрос уже почти заснувшая женщина.

— Ну, стирать будем и складывать, и путь к нему везут. А он сам сушит, гладит, скручива… — девушка ровно задышала, уснув на полуслове.

— Чтобы жизни медом не казалась.

Обоим женщинам снился почти одинаковый сон — бесконечные горы из тканевых рулонов. Но если Люсиль радостно прыгала по радужным развалам, то Марья бродила среди лабиринта, так и норовившего обрушиться ей на голову.

Глава 17

Ло с некоторым злорадством наблюдал, как Эни решительно пресекает попытку побега Марьи и Люсиль. Хотя его тихо подгрызала совесть, ведь вчера можно было бы помочь, тем более что предыдущая ночь тоже была беспокойной. Но чрезмерная хозяйственность завхоза иногда сильно раздражала. Вот зачем ей эти кружева?! Да еще и ткани. Робин вчера рассказал о заключенной сделке, перед тем как убежал к родне. Если бесплатно, так что, грести все подряд? Хотя куда и зачем, конечно найдется, как находилось всегда, но в это раз все же Марья превзошла саму себя. С начала зонты. Интересно, что они на них нарисовали? И главное, молчит, как шаолиньский монах под пытками! Перебежчик чертов. Вон Дни цапнул за ногу, при попытке проникновения в фургон. Цапнул конечно так для вида, но сам факт… Так, что на склад Робин уехал один, получив перед этим кучу инструкций. Ло не стал подслушивать разговор, хотя ему было очень любопытно, почему у сержанта такое озадаченное лицо?