Куда идешь, человек? - [22]

Но как же родилась первая формула «человеческого»? Примитивный человек способен делать эмпирические различия между вещами, но гораздо сильнее у него чувство единства с природой, от которой он себя не отделяет. Человек еще не приписывает себе особого, уникального положения в природе. Он еще не переживает драму своей отъединенности от всего мира.

До сих пор, обсуждая проблему уникальности человека, мы пытались отыскать какие-то необычные качества Адамова потомка (разум, социальность, творчество), некую субстанцию, которая принципиально отделяет человека от животного мира. Но, может быть, выделенность человека из природного царства зависит не от таких свойств, а от того, как хомо сапиенс переживает самою эту отчужденность от природы?

Некоторые современные философы полагают, что уникальность человека нельзя объяснить на основе разгадки одних биологических механизмов. Они отвергают также и противоположную точку зрения, которая заключается в том, что человек только социальное, а вовсе не природное существо. Тайну человека можно, видимо, раскрыть, если обратиться к изначальному противоречию между природностью и социальностью человека.

Человеческая натура не сумма врожденных! биологически закрепленных побуждений, но и не безжизненный слепок с матрицы социальных условий. Это продукт исторической эволюции и определенных природных механизмов. Уникальность человека выражает не качество и не субстанцию, а противоречие, вытекающее из специфики человеческого бытия. Главные страсти и желания человека возникают из его всеобще-с существования. По своим физиологическим функциям люди принадлежат к миру животных, существование которых определяется инстинктами и гармонией с природой. Но вместе с тем человек уже отделен от животного мира. И эта его «раздвоенность» составляет суть психологически окрашенного экзистенциального противоречия.

Помните, что философские антропологи давно уже отказались от идеализации человека как биологического существа: он далеко не совершенен. Уже отмечалось, что у человека слабо развиты инстинкты. Они как бы заглушены, порабощены социальностью. Инстинкты тащат человека в одну сторону, социальные нормы — в другую. Но в известной мере человек — вольноотпущенник природы. Некогда мощные естественные импульсы погашены в нем общественными стандартами и устремлениями.

Вот недавний пример. Центральное телевидение подготовило серию передач о советских женщинах. В одном из очерков рассказывалось о председателе одного совхоза в Латвии. Эта женщина добилась замечательных успехов в своем хозяйстве. Но журналист, который хочет представить нам живой человеческий портрет, все время стремится вызвать собеседницу на интимный разговор.

— О чем вы мечтаете? — спрашивает он ее.

— Хочу закончить высшую партийную школу.

Журналист нервничает: «Но может быть, вы хотите выйти замуж, обзавестись семьей?.» Героиня отвечает: «Нет, не хочу. Вот закончу вэпэша…».

Природа уготовила женщине роль матери. К выполнению этого предназначения зовет голос инстинкта. Но социальные стандарты, как показывает этот пример, способны перекрыть естественные влечения. Культура, социальность, как думают многие специалисты, как раз и расшатали биологические инстинкты.

Развитие культуры, как часто подчеркивалось в нашей литературе, позволило человеку преодолеть голос инстинктов и выработать уникальную систему ориентиров, внеприродных по своему существу. Вот почему, как подчеркивали многие советские ученые, инстинкты в человеке ослаблены. Они вытеснены чисто человеческими потребностями и мотивами. Иначе говоря, эти инстинкты «окультурены», их природный генезис ослаблен.

Однако действительно ли притупление инстинктов — продукт исторического развития? Новейшие исследования парадоксальным образом опровергают такой вывод. Оказывается, слабая выраженность инстинктов вызвана вовсе не развертыванием социальности. Прямая связь здесь отсутствует. Человек всегда и независимо от культуры обладал приглушенными, неразвитыми инстинктами. Ему в целом были присущи лишь задатки бессознательной природной ориентации, помогающей слышать голос земли. Вспомним Тютчева:

Иным достался от природы

Инстинкт пророчески слепой —

Они им чуют, слышат воды

И в темной глубине земной…

Что касается человека как родового существа, то он был природно-инстинктуально глух и слеп… Человек не был укоренен в природе. И не социальные связи ослабили в нем инстинкты. Насчет инстинктов с самого начала было неблагополучно. И вовсе не из-за социальной программы, а вообще из-за генетической обреченности человека.

Итак, человек как биологическое существо был обречен на вымирание, ибо инстинкты в нем были слабо развиты еще до появления социальной истории. Не только как представитель общества он был приговорен к поискам экстремальных способов выживания. И в роли животного он был осужден на гибель.

Вот тебе раз — царь, властелин природы и… ее пасынок. Как это совместить? Антропологи разъясняют: погиб бы человек не за понюшку табака, если бы не обладал некоторой цепкостью. Природа способна предложить каждому живому виду множество шансов. Такая возможность (один шанс из ста), можно предполагать, оказалась и у прачеловека. Не имея четкой инстинктуальной природы, не ведая, как вести себя в конкретных природных условиях с пользой для себя, человек стал бессознательно присматриваться к другим животным, более прочно укорененным в природе. Он как бы вышел за пределы видовой программы. В этом проявилась присущая ему «особость»: ведь многие другие существа не сумели преодолеть собственную природную ограниченность и вымерли.