Куда идём? - [25]

Вместо целенаправленной масштабной государственной политики все более автономной от нее становится политика проектов и отчетности с нескрываемой претензией на статус государственной. Причем проекты и отчетность тоже становятся инструментом — в формировании "группы поддержки", в нейтрализации и перекупке "оппонентов", в укрощении строптивых: не умеешь себя "вести" — не получишь проекта, а если получил раньше — отчетность у тебя всегда будет "не такая". Так "плюрализм", "демократия", "равенство всех организаций" и "государственная политика" превращаются просто в дымовую завесу для диктатуры подрядчиков. Подрядчиков, чьи структуры предлагается считать "общественными организациями, равными с ФНКА", — чтобы "демократически" не допустить ФНКА к участию в контроле за распределением и использованием средств, к выполнению проектов.

Без былой внутренней энергии, инициативности, без большой цели при только одном интересе — к проценту от "проекта" — все стало приземленным, рутинным, серым и подковерным. Послушность достигнута почти полная: из нескольких сот исполнителей проектов в странах СНГ "проблемы" с отчетностью возникли только у четверых: не потому, что положили что-то в собственный карман, а потому, что использовали в той или иной ситуации часть средств из одной статьи на нужды, оплачиваемые по другим. Казалось бы, ведь на более нужное, а потому более соответствующее обшей цели дело. Но… именно забота этих людей об эффективном использовании средств, т. е. их ответственный подход, их способность принять политические решения — становятся причиной бесконечных разборок. Лучше тратить менее эффективно, но правильно отчитаться…

Одновременно с этим процессом в последние годы проходил и другой, еще более важный, следствием которого и было, надо полагать, сведение государственной политики к проектной работе, причем уже не столько в пользу российских немцев, сколько по обслуживанию на самых ранних этапах "процесса интеграции поздних переселенцев". После переезда 2,5 миллионов российских немцев в Германию устами чиновников было озвучено в качестве новой доктрины простое предположение: практически все, сохранившие немецкость, выехали; оставшиеся — это уже не немцы, потому что у большинства смешанные браки (хотя еще в 1989 году их было у нас 70 процентов). Отсюда и программа: кое-кого еще добрать, резко сократив въезд; остальные пусть ассимилируются; финансовую помощь в течение нескольких лет, постепенно уменьшая, прекратить.

Политически эта "доктрина" выразилась в том, что был опущен абсолютный, глухой железный занавес для политических инициатив. Ни новый Президент Германии, ни новый федеральный канцлер, ни один министр, ни один депутат Бундестага, ни одна делегация за эти годы не преодолели этот занавес ни разу. Проблема российских немцев для германских политиков стала табу, а результаты деятельности по ее "решению" были теперь предметом интереса не Бундестага, не Правительства, а только Счетной палаты.

Уже несколько лет не состоялось ни одной встречи лидеров российских немцев с видными политиками Германии: контраст с прежними временами просто шокирующий. Даже с сегодняшним Уполномоченным по делам переселенцев руководство ФНКА — единственной представительной организации российских немцев — встречается лишь после долгих настояний, выслушивая при этом упреки в свой адрес за критические публикации (как будто можно быть довольным такой ситуацией!) да рекомендации в политических вопросах дружно работать вместе с "другими общественными организациями", т. е. подрядными структурами. (При этом почему-то сами германские партии не объединяются ни со строительными фирмами, ни с владельцами газет или организаторами увеселительных мероприятий; даже между собой они — допустим, социал-демократы и христианские демократы — ну никак не могут установить мир и согласие — христианство что ли мешает?) Даже Посольство Германии в Москве: если прежние послы порой уже на третий день после своего прибытия встречались с лидерами российских немцев, а в дальнейшем — регулярно, то нынешний посол не встретился с ними ни разу. Хотя именно он вложил в свое время в подготовку и заключение соглашения двух стран о сотрудничестве в поэтапном восстановлении государственности российских немцев больше, чем кто-либо другой, и знает нашу проблему тоже лучше многих. Даже непосредственные кураторы проблемы в Посольстве, с кем раньше встречались чуть ли не ежедневно, не имеют сегодня таких встреч. И вместо прежнего внимания к культуре, искусству российских немцев — что было нам так дорого и важно после десятилетий их фактического запрета, сегодня — равнодушие, холодность. При этом — небывало масштабная, несомненно важная в условиях безвременья для политического и экономического сотрудничества двух стран программа в сфере культуры в России вообще — несомненная заслуга Посла и Посольства. Но созерцать весьма затратное доброе внимание к другим при улыбках мимоходом к тебе — слабое утешение…

Однако, сколько бы отрицательных эмоций мы ни выражали по этому поводу, нужно признать, что причин для такого поворота у Германии было более, чем достаточно. (Другое дело, оправдывают ли они этот поворот). И прежде всего они инициированы российской стороной — т. е. тем, кому оказывалась помощь.