Куда идем мы… - [22]

Мужик сплюнул и подвел итог короткой битвы непонятным словосочетанием:

– Холодец котенку!

Потом пружинисто развернулся на ногах, и махнул копьем, которое так и не выпустил из рук.

– Эй, ты там! А ну вылезай.

Кусты изобразили невнятное шевеление, а потом монах честным голосом признался.

– Не могу.

– Чой-та?

– Ноги не держат.

– Ни фига себе! – удивился мужик. – Я тебе что – позвоночник сломал?

И тут же сам себя опроверг:

– Да нет, не должен был.

Не желая гадать, зверолов залез в кусты и бесцеремонно вытащил монаха за шкирку железной, казалось, рукой.

Внимательно осмотрев не то пленника, не то потерпевшего, он объявил диагноз:

– Та не! Сомлел просто.

Четвертый успокоено улыбнулся.

– Да ты не лыбься! – пресек благодушные настроения тигролов. – Ты лучше скажи, мил человек: ты чьих будешь?

– В каком смысле «чьих»? – пролепетал Четвертый.

– В сляпом! – передразнил спаситель. – Я тебя спрашиваю – ты чей? Владивостокский или хабаровский?

И добавил с нескрываемой угрозой:

– И лучше бы тебе ответить правильно.

Четвертый понял, что наступил момент истины.

Глава восьмая. Пожарский район

Где-то в Пожарском секторе

Приморской локации

46°64′ с. ш. 134°08′ в. д.

– Я… – растерялся было Четвертый, но тут же вспомнил, что выбора у него нет. Если верить описанию, за вранье режут «Святость». Да и врать, что ты с локации, в которой никогда не был – не очень умно.

– Я из Владивостока. – твердо сказал он.

– Да ну? – недоверчиво прищурился истребитель тигров.

– Ну да. – уверил монах.

– И что это портовый парень делает на границе с Хабарой? – ехидно осведомился охотник. – Ну скажи мне тогда, земляк, где во Владике пасется серая лошадь?

Четвертый облегченно вздохнул. Ну, это задачка простенькая.

– Она не пасется, она стоит. – улыбнулся монах. – «Серая лошадь» – это дом такой, самый старый в городе, со статуями на крыше. Говорят, он еще с досистемных времен сохранился.

– Гляди ты! – заулыбался охотник. – И впрямь земляк. Ну слава богу. А то задолбали хабаровчане. Лезут и лезут в нашу локацию, как будто у нас медом намазано. Слышь, земеля, тогда расклад такой. Я думаю, тебе на ночь глядя никуда идти уже не надо. У меня здесь хутор неподалеку, давай ты у меня заночуешь, а с утра на свежую голову разберемся – как и что делать. Только лошадку твою сейчас быстренько по следам разыщем – она далеко убежать не могла. На ней, кстати, тигра до дома и довезем, все не на себе добычу переть. Ты пока посиди здесь, в себя приди, а я за лошадкой метнусь. Лады?

Четвертый, по-прежнему пребывавший без сил, счастливо кивнул.

* * *

Хутор нового знакомого, который, кстати, представился Михалычем, правильнее было бы именовать если не крепостью, то хотя бы фортом. Трехметровый частокол окружал деревянный дом, выстроенный по всем канонам средневековых русских острогов. О такое укрепление и средних размеров банда зубы обломает.

Оборона, судя по всему, была отлажена, поскольку Михалыч рот открыл еще на подходе:

– Юль, ты только из арбалета не пальни ненароком! – заорал он. – Это не в плен меня взяли, это я к нам гостя веду. А то знаю я тебя – сперва стрельнешь, а потом разбираться будешь.

И, повернувшись к Четвертому, пояснил:

– Жена. У меня охранный контур по периметру проброшен – если кто чужой идет, сразу сигнализация вопить начинает, ну а Юлька сразу к арбалету и бежит. Хорошая штука этот охранный контур. Недешевая конечно, но своих денег стоит. Плохо только – раз в полгода контур подзаряжать надо, и сам это не сделаешь, мага звать приходится. Есть у нас тут один – демон, конечно, но нормальный мужик. Лишнего не ломит, хотя мог бы. С магами у нас вообще хреново, одно слово – глушь! Где им тут учиться-то? Ну и я ему ингредиенты со зверей со скидкой продаю. Ну а чо? Он хоть и демон, а земляк. Наш демон, местный.

За частоколом оказались одни женщины – старуха-мать Михалыча, жена Михалыча, дочь Михалыча подросткового возраста, две невестки Михалыча и внучка Михалыча – громкий грудничок. Сыновья, по словам хозяина, были в дальнем рейде – как и отец, искали тигра-вредителя – и появиться должны были только через пару дней.

Хозяин быстро отправил свой «бабий батальон» накрывать на стол для гостя «чем бог послал» и готовить тигриную свежатину по фирменному домашнему рецепту.

– Подождите, подождите! – воззвал к засуетившимся домочадцам монах. – Не надо ничего накрывать! Я не ем мясо!

Все замерли.

– В смысле – не ешь мясо? – осторожно спросил Михалыч.

– Ну, вот так. Не ем. Нельзя мне.

– Пост, что ли, сейчас? – вспомнил Михалыч. – Извини, братан, мы посты не держим, у нас тут и священников-то нет, да в наших краях без мяса и не проживешь.

– Да нет, не пост. – Четвертому было очень жалко расстраивать хозяина, но другого выхода не было. – Мне вообще мясо и все мясное есть нельзя. Я «Святость» прокачиваю, там даже за каплю животного жира очки срежет по страшному.

– Вот ты попал, земеля! – Михалыч сочувственно покачал головой. – Я б, наверное, сразу сдох на травушке-муравушке. Блин, а чем тебя кормить- то теперь? Не, мы, конечно, не только мясо едим, мы и папоротник собираем, грибы опять же – но мы все на жире готовим. А дать гостю три огурца, пока мы свежатину трескать будем, мне совесть не позволит.