Куда боятся ступить ангелы - [7]

Священник согласился. Мистер Эббот тоже. И вот она стояла посреди повозки одна, покрытая пылью, испуганная, и на столько вопросов ей надо было ответить и за столько провинностей дер­жать ответ, что ей позавидовала бы самая лихая искательница при­ключений.

Они молча пожали друг другу руки. Она подвинулась, освобож­дая место Филипу и его багажу, между тем как несостоявшийся воз­ница шумно протестовал. Потребовалось объединенное красноречие начальника станции и станционного нищего, чтобы доказать его не­правоту. Пока они не отъехали, Филип молчал. Целых три дня он об­думывал, что должен сделать, а главное - что сказать. Он сочинил дюжину воображаемых диалогов, в которых его логика и ораторский дар всякий раз одерживали победу. Но как начать? Он находился во вражеской стране, буквально все - жара на солнце, прохлада в тени, бесконечные ряды олив, будто и правильные, но загадочные, - все представлялось враждебным уравновешенной атмосфере Состона, где родились его представления о мире. Начал он с уступки: если брак действительно подходящий и Лилия не захочет от него отка­заться, то Филип даст свое согласие и постарается употребить свое влияние на мать, чтобы все уладить. В Англии он на такую уступку не пошел бы, но здесь, в Италии, своенравная и глупая Лилия каза­лась ему почти человеком.

-    Поговорим сейчас? - спросил он.

-    Конечно, если хотите, - волнуясь, ответила мисс Эббот.

-    Давно ли она помолвлена?

Лицо ее приобрело глуповатое выражение. Перепуганная дурочка.

-     Недавно, совсем недавно, - пробормотала она, запинаясь, как будто краткий срок служил извинением.

-    Я бы хотел знать точно, если вы способны вспомнить.

Она долго производила какие-то сложные подсчеты на пальцах.

-    Ровно одиннадцать дней, - наконец ответила она.

-    Сколько вы здесь живете?

Новые подсчеты. Филип нетерпеливо постукивал ногой.

-    Почти три недели.

-    Вы познакомились с ним раньше, до Монтериано?

-    Нет.

-    Ах так! Кто же он?

-    Здешний житель.

Опять молчание. Равнина осталась позади, теперь они взбира­лись на передние горы, и по-прежнему их сопровождали оливы. Воз­ница, веселый толстяк, сошел с повозки, чтобы лошадям было лег­че, и зашагал рядом.

-    Насколько я понял, они встретились в отеле.

-    Миссис Теобалд перепутала.

-    Я также понял, что он принадлежит к итальянской аристокра­тии.

Она промолчала.

-    Могу я узнать его имя?

-    Карелла, - шепнула мисс Эббот.

Но возница услыхал, и улыбка растянула его рот. В городе о по­молвке, очевидно, уже знали.

-    Карелла? Граф или маркиз?

-     Синьор. - Мисс Эббот с беспомощным видом отвела глаза в сторону.

-    Быть может, я вам наскучил своими расспросами? Если так, я умолкаю.

-     Нет, нет, пожалуйста, спрашивайте. Я здесь для того... я сама так захотела... чтобы сообщить вам все, что вас, естественно... и по­пытаться... пожалуйста, спрашивайте что угодно.

-    Сколько ему лет?

-    Совсем молодой. Кажется, двадцать один.

У Филипа вырвалось: «Боже милостивый!»

Мисс Эббот покраснела.

-    На вид ему больше.

-    Надо полагать, он красив? - Филип вложил в вопрос как можно больше сарказма.

-    Очень. - Тон у мисс Эббот стал решительный. - Все черты ли­ца очень хороши, и он прекрасно сложен. Хотя, по английским мери­лам, наверное, низковат.

Филипа, чьим единственным физическим преимуществом был высокий рост, раздосадовало ее очевидное равнодушие к этому до­стоинству.

-    Могу я сделать вывод, что вам он нравится?

И снова она ответила решительно:

-    Да, на вид он мне понравился.

В эту минуту бричка въехала в невысокий лес, мрачновато-бурой полосой пересекавший распаханный холм. Деревья были низкие, без листвы, но зато подножия стволов утопали в фиалках, как скалы уто­пают в море. Такие поля фиалок попадаются и в Англии, но редко. В живописи они тоже встречаются редко, так как художники не отважи­ваются писать их. Колеи казались каналами, выбоины - лагунами. Да­же сухие, белесые от пыли обочины были забрызганы синим, словно плотина, на которую наступает весенний разлив. Филип придумывал, что спросить дальше, и не обратил на все это внимания. Но глаза его сами собой отметили окружающую красоту, и в следующем марте он вспомнит, что дорога в Монтериано проходила через море цветов.

-    Да, на вид он мне понравился, - повторила мисс Эббот после некоторого молчания.

В ее тоне ему послышался вызов, и он моментально сокрушил ее вопросом:

-    Позвольте, кто же он? Вы так и не сказали. Каково его социаль­ное положение?

Она открыла рот, хотела что-то сказать, но не могла произнести ни звука. Филип терпеливо ждал. Ее попытка расхрабриться самым жалким образом потерпела неудачу.

-   У него нет никакого положения. Как сказал бы мой отец, он бьет баклуши. Дело в том, что он только что отслужил в армии.

-    Рядовым?

-    Вероятно, да. У них всеобщая воинская повинность. Кажется, он был в берсальерах. Ведь это отборный род войск, если не ошиба­юсь?

-    Солдаты в эти войска подбираются приземистые, низкорослые. Они должны уметь делать по шесть миль в час.

Она посмотрела на него испуганно, не очень понимая смысл ска­занного, но чувствуя, что он проявляет эрудицию. Затем снова при­нялась защищать синьора Кареллу.