Кубинский кризис. Хроника подводной войны - [94]

Старпом выглядел грустным и озабоченным, Шумков взял его за руку и повел в занавешенный закуток штурмана.

— Акустик Кутов начинает выдыхаться, поэтому поставьте вместо него оператора с левого борта, — он почему-то не мог вспомнить имя оператора, которого он хорошо знал.

Фролов немедленно нашелся, почувствовав, что командир устал.

— Главстаршину Пронина.

— Да, конечно, немедленно поставьте его, пусть сменит Кутова. Тот хорошо работает, но начинает сдавать. Нужен свежий человек, мы в очень тяжелой ситуации.

Старпом кивнул:

— Да, командир, я немедленно поставлю Пронина, — и он быстро отошел, пригнулся, преодолевая комингс, ведущий из командного центра на корму, мягко прикрыл дверь и задраил ее.

Шумков опять глянул в угол раскаленного командного центра.

— Офицер по живучести, возьмите данные по уровню кислорода во всех отсеках и нанесите на планшет. Доложите мне, когда закончите.

— Есть, товарищ командир. — Молодой офицер начал быстро, но спокойно говорить в микрофон, созваниваясь с отсеками и беря показания. Несколько секунд он быстро писал, потом озабоченно взглянул на капитана. — Товарищ командир, вот уже почти семнадцать часов…

Шумков перебил его:

— Я в курсе. — Потом, сразу же пожалев о жесткости, сказал: — Продолжайте, что там у вас?

— Товарищ командир, дела плохи, — офицер посмотрел на Шумкова красными от усталости глазами, округлившимися от волнения. — Хуже всего в машинных отсеках, там ниже минимума для работы в подводном положении. В замашинном отсеке уровень почти такой же низкий. В центральном командном ниже нормы, но выше минимума, В переднем торпедном отсеке ниже нормы.

Щумков знал, что они частенько действовали ниже стандартного безопасного уровня кислорода; это было жизненной реальностью на старых дизельных лодках. Но ему пока еще не доводилось находиться под водой с таким низким уровнем кислорода и таким большим содержанием углекислого газа, ведь они провели под водой почти семнадцать часов да к тому же меняли скорость.

— Ладно, обновляйте данные на планшете через каждые полчаса.

Шумков знал, что если они не освежат воздух, вскрыв емкости «НЗ», предназначенные исключительно для аварийных ситуаций, то вряд ли выдержат еще полчаса в подводном положении.

Больше всего его беспокоил углекислый газ. Очистители углекислого газа не выдерживали нагрузки, к тому же они уже перегрелись, превратившись в еще один пожароопасный объект. Генераторы кислорода забирали углекислый газ из воздуха и очищали его, вырабатывая кислород, но сейчас они были в плохом состоянии и малоэффективны. Плюс ко всему, окажись на них или рядом с ними хоть капля масла, то может произойти взрыв и пожар. Ладно, сейчас не аварийная ситуация, и мы не на войне, подумал он. Но если они не будут всплывать, то позже все равно придется воспользоваться емкостями «НЗ», а пока надо держаться.

— Командир, — штурман появился перед ним неожиданно, — мы приняли внеплановую передачу на длинноволновой частоте. До плановой передачи у нас более двух часов. Командир, это боевая телеграмма, она требует, чтобы мы избегали контакта.

Большое спасибо, товарищ командующий флотом, подумал Шумков. Как, черт побери, мы можем избегнуть контакта с американцем, который почти семнадцать часов держит нас под водой, а у нас вышел из строя упорный подшипник и не хватает воздуха? Нам надо всплывать для подзарядки и вентиляции, но как это сделать, если над нами все время висит «Орион», а эсминец преследует нас, как гончая зайца?

— Командир, — штурман продолжал читать телеграмму, — они послали нам американское уведомление для мореплавателей по использованию неопасных гранат для обозначения приказа подводным лодкам на всплытие. Предполагается, что подводная лодка обозначает понимание приказа, всплывая курсом в восточном направлении…

Шумков оборвал его:

— Мы не всплываем, пока со всплытием у нас не получается. Ну-ка, дайте мне прочитать.

Шумков взял телеграмму — обрывок телетайпной бумаги, размякшей от влажности, и медленно прочитал ее. Да, из Москвы сообщали именно об этом, но там была еще и загадочная приписка от адмирала Рыбалко выполнять требования американского уведомления тогда, когда подводники посчитают нужным это сделать. Совсем немного руководящих указаний. Больше недели у Шумкова не было никаких известий от командира бригады Агафонова. Ранее предполагалось, что периодически они будут поддерживать связь — когда московская радиостанция, работающая в диапазоне сверхдлинных волн, будет ретранслировать приказы бригады. На частотах коротких волн разрешалось выходить только при чрезвычайных обстоятельствах. Следует ли считать чрезвычайными обстоятельствами пребывание под атакой?

— Фролов, — он передал сообщение старпому, — подготовьте ответную телеграмму. Доложите наши координаты и обстановку, а также состояние дизелей; мы передадим ее позднее, когда снова выйдем на перископную глубину.

— Есть, товарищ командир, — Фролов взял американское уведомление для моряков, прочел его и ушел в отсек связистов. Позднее они несколько раз пытались передать доклад об обстановке — в общей сложности сделав сорок две попытки, — пока пятью днями позже не получили подтверждение из Москвы в приеме доклада.