Куба либре - [33]

– Ми рейна! Это только на бумаге. Не для Пипо…

Я улыбнулась тому, как забавно он произносил по-английски «только на бумаге».

– Джаст пейпо, нот фор Пипо… не переживай, дорогой. Вот увидишь, скоро все изменится.

– Никогда не изменится! – Он еще долго улыбался и повторял: – Ха! Джаст пейпо, нот фор Пипо!

Он несколько раз отжался, сделал упражнения для пресса, потом подошел ко мне в тот момент, когда я придирчиво разглядывала себя в зеркало, обнял меня одной рукой за живот, другой выхватил из-за спины мой фотоаппарат и нажал на кнопку.

– Вспышки не было.

– Я отключил, со вспышкой не получится.

На экране высветилась довольно удачная фотка.

– Фотография называется: две развратные бестолочи перед зеркалом.

– Мы отличная пара, хотя ты и старше: мне двадцать семь, тебе сорок…

– Стоп! Какого черта ты округляешь мой возраст?! Мне тридцать девять! А тебе не двадцать семь, а тридцать семь! Ты путаешь двадцать – «твенти» и тридцать – «терти»! Тебе не двадцать семь, а тридцать семь, милый! Ты показывал мне свой паспорт! Я видела год твоего рождения! Я старше тебя всего на два года! И, когда мне будет сорок, тебе уже будет тридцать восемь, а это не такая уж большая разница! – Педро молча улыбался, и я видела, что мысли о возрасте ему также неприятны, как и мне, и он интуитивно, как и я, скидывает себе десяток, продолжая жить, как тогда, когда ему было двадцать семь. – И хватит щупать мой живот! Пощупай лучше свой! У тебя за время жизни «ол инклюзив» выросло порядочное пузо!

Он оглядел себя в зеркало и втянул живот, приняв позу супергероя из боевика.

– А! Пытаешься втянуть свое пузо и не получается?! А ну-ка давай сравним, у кого больше! Давай! Давай! – Я задрала свое платье. – Ну что, стареющий пляжный жиголо? У кого пузо больше?

Мы хохотали до колик.

Алехандро – как большая добрая собака, его можно тискать, щупать, а он все равно смотрит преданными, любящими глазами животного.

В баре Алехандро дружески поздоровался с тремя итальянцами.

– Люблю итальянцев, отличные ребята.

– Ты их знаешь?

– Разговорился на пляже. Мы с Фабио делали всякие дела. Он научил меня пользоваться ножом и вилкой, есть пиццу. У нас хорошо шел бизнес, полицейские завидовали.

– Тебе известно, как он поживает сейчас?

– Наверное, в Италии делает какие-нибудь дела. У него жена кубинка.

– Да, ты говорил.

– Думаю, у них уже есть дети…

Мы решили взять еще выпивки и пойти на пляж.

Прошлись по побережью и устроились вдалеке от любопытных взглядов, под пальмовой крышей пустующего пляжного бара, увитой вьюнами и поросшей папоротниками.

Пока я плавала, он ждал меня на берегу с полотенцем.

Потом, разморившись от воды и солнца, я лежала на деревянной скамье, а он массировал мою спину.

– Моя сестра живет в Валенсии. Она замужем за испанцем, у нее двое детей. Я сегодня говорил с ней по телефону. Рассказал о тебе. Она считает, что ты проститутка.

– И она тоже?!

– Потому что в Валенсии много русских проституток. Расслабься! Я-то знаю, что ты – хорошая девочка. Для женщины главное – дети, ми рейна. – Он сел на корточки, взял меня за подбородок и серьезно заглянул мне в глаза: – Я хочу, чтобы у нас были дети. Белые, черные, не важно. Они будут очень хорошими.

– Но мы знакомы без году неделя! – запротестовала я. – Ребенок – это слишком серьезно, а мы совсем не знаем друг друга… Речь идет не о прихоти, а о жизни другого человека! Иметь детей – это большое решение!

– Я знаю, что это большое решение, но я уже все решил.

Я приуныла, тем более что запас суперпрочных презервативов, закупленных мной специально перед поездкой, за несколько дней подошел к концу. И рвутся они как нечего делать. Противозачаточные свечи тоже заканчиваются.

– Я люблю ласки, нежность… – Он явно пытался под меня подстроиться. – Все женщины хотят только фоки-фоки, а с тобой можно ласкаться часами. У нас с тобой «кариньо» – ласки, нежность. Я чувствую себя как ребенок… – Произнося это, он все больше возбуждался и, не успев закончить фразу, набросился на меня с криком: – О боже мой!

– Я не могу больше! Я устала! – Вымотавшись от многочисленных оргазмов, я впервые в жизни чувствовала себя холодной рыбой, почти фригидной и неловкой. Мне даже стало казаться, что я не очень-то люблю секс.

После каждого моего оргазма он допытывался:

– Скажи мне правду: ты любишь мой секс или мою персону? Да или нет?!

– Да остановись ты наконец! Всё, хватит! Я терпеть уже не могу секс, – хрипела я.

– Я понял, понял! Я не глупый!

Но он ничего не понял. Его несло.

О, ужас! За время, проведенное с этим карибиан-мачо, я стала терять способность испытывать мультиоргазм.

– Стоп, хватит, отстань! Я устала! Не прикасайся ко мне! – орала я.

– Доунт тач ти, – передразнивал он меня. – Я знаю, знаю… Но ничего не могу с собой поделать!

Пришлось укусить его за член.

Он раздобыл в баре лед и приложил его к члену. Несколько кубиков протянул мне.

– Приложи к себе, это хорошо для тебя.

Я попробовала ради смеха, и стало на самом деле лучше.

– В больнице кладут лед, после того как женщина рожает, – вспомнила я.

– Скажи мне правду! Ты меня любишь? Скажи мне правду!

– У нас сегодня вечер, который называется «скажи мне правду»?