Куба либре - [2]

Муж рассказал потом, что, едва поднявшись в комнату, Хулия спросила: есть ли у нас дети? И, услышав, что нет (а мог ли он ей сказать всю правду?), она стала показывать фотографии своей прелестной дочурки и выпрашивать для нее подарки. В основном эта девица покушалась на мою косметику и средства личной гигиены. Мой муж объяснил, что, при всем уважении к дочурке Хулии, он не готов подарить ей духи своей жены и расстаться в столь жарком климате со своим антиперспирантом.

В ответ Хулия устроила микроистерику, назвав его сумасшедшим и заявив, что другие мужчины не скупятся на подарки.

При упоминании «других мужчин» муж испытал отвращение, как он мне сказал.

Не решился войти в нее и просто подрочил, чтобы хоть как-то компенсировать деньги.

Тут я должна пояснить, что мы в браке пять лет.

Нас объединяют: общие интересы, взгляды на жизнь, секс.

Мы подходим друг другу, и наша жизнь, если ее не взбалтывать время от времени, давно бы превратилась в счастливый сон: семейные выезды на дачу, работа, посиделки с друзьями.

Все семьи счастливы одинаково. И у нас есть свой скелет в шкафу.

Больной ребенок.

Малыш, родившийся с половинкой сердца.

Поэтому врачи предсказывали ему жизни не более полугода с момента рождения. Но наш малыш жил и жил, и врачи все отодвигали «декомпенсацию». Это зловещее слово…

Ребенка взяла на себя бабушка – мама мужа.

Врачи советовали поместить нашего Ванечку в больницу, подключить к искусственному сердцу и рискнуть, сделать операцию: пересадить донорское сердце какого-нибудь ребенка, которому оно уже не нужно. Собрать из двух детей одного…

Шанс на положительный исход такой операции был, хоть и очень, по мнению врачей, небольшой.

Но бабушка была категорически против.

«Они будут ставить на нем опыты. Тренировать студентов. Человек должен умирать дома, а не в больнице».

Три года нашей жизни прошли под этими девизами.

Разумеется, все мы, включая свекровь, пытались осознать и понять, почему у нас такой малыш.

Врачи говорили: «Вам просто не повезло. Плохая экология. Такой-то процент детей в нашем городе рождается с патологиями. Попробуйте еще раз, и у вас родится здоровый ребенок. Вот увидите!»

Муж говорил: «Это грехи отцов, кармическая усталость белой расы».

А свекровь говорила: «Наш Ванечка – необыкновенно здоровый и талантливый малыш. Он обязательно выздоровеет, потому что он индиго – ребенок будущего, обладающий сверхспособностями».

Мы не грузили наших знакомых. Не то чтобы мы скрывали нашего Ванечку. Просто не хотелось, чтобы нам сочувствовали. Поэтому были в курсе только самые близкие люди.

Мы старались жить и работать как все.

Мы привыкли поддерживать друг друга в такие эмоционально трудные моменты, когда в поле нашего зрения появлялся какой-нибудь здоровый малыш. Например, в рекламе подгузников по телевизору или на развешанных по городу плакатах: «Год ребенка», «Здоровая семья – здоровая страна» или «Нам нужны ваши рекорды».

Обычно люди не замечают эти плакаты, а у меня всякий раз начинала кружиться голова.

Я привыкла улыбаться и продолжать беседу как ни в чем не бывало, когда речь заходила о детях. Муж брал под столом мою руку, и я стискивала его пальцы.

Чтобы не зацикливаться, мы ходили в кино, на выставки и по гостям. Путешествовали.

Поэтому когда в тот вечер я сказала: «Я хочу прогуляться одна», мой муж только тихо ответил: «Будь осторожна».

В тот вечер все как-то не складывалось. Не по-серьезному, а так, по мелочам.

Гостиничный сейф, в который мы положили деньги, не открывался. На ресепшене три раза в течение трех часов обещали прислать специалиста, но никто не приходил. Я решила при помощи электронного переводчика составить записку о сломанном сейфе на испанском, поскольку у меня возникло подозрение, что персонал гостиницы просто не понимает английский. Но служащий отказался дать мне шариковую ручку даже на пару минут.

Хотелось напиться. Мы купили на последние оставшиеся вне сейфа деньги бутылку риохи. Бармен в гостиничном баре сказал, что штопора у него нет.

Вернувшись в номер, мы после продолжительной возни, продавили упрямую пробку внутрь бутылки и, отхлебнув теплого вина, поставили его в холодильник.

В дверь постучал специалист по сейфам.

– Батарейка села, – объяснил он, осмотрев сейф. Вынул батарейку, потер в руках, подышал на нее и поставил обратно. – Теперь будет работать.

– Вы не собираетесь ее заменить?

– Нет.

– Почему?

– Таких у нас нет в наличии. Не волнуйтесь, сейф и так будет работать!

Специалист ушел.

Мы вынули из сейфа все ценное и заперли его. Больше он так и не открылся.

Решили спуститься по лестнице, посидеть в баре.

Музыканты пели:

Ладонь твоя простерлась мощно

Над историей земного шара.

И скажем мы вместе с Фиделем Кастро:

«Да здравствует команданте наш Че Гевара!»

Несмотря на царившее вокруг пьяное веселье, муж зевал.

– Я пойду спать.

– Я хочу прогуляться одна.

– Будь осторожна.

Я быстро вышла из бара и погрузилась в теплую гаванскую ночь, стараясь, чтобы моя спина в вырезе фиолетового платья как можно скорее скрылась из поля зрения мужа. И, только когда убедилась, что огни гостиничного бара растаяли во влажном мареве, сбавила шаг.