Кто же убил Джона Кеннеди - [33]

возникли дикие слухи и нужно учитывать существующее международное положение. Он сообщил о своем разговоре с Дином Раском, который был обеспокоен всем этим. Президент также упомянул главу Комиссии по атомной энергии, который информировал его о том, сколько миллионов людей погибнет в атомной войне. Единственный путь ликвидировать подобные слухи, продолжал президент, это создать независимую и ответственную комиссию, возглавить которую не может никто, кроме высшего представителя судебной власти в стране. Я сказал ему, как я отношусь к этому. Он ответил, что если публика ожесточится против Кастро и Хрущева, то дело может дойти до войны.

"Вы ведь раньше служили в армии, - сказал президент. - Так вот, если бы я попросил вас во имя страны снова надеть военную форму, вы же согласились бы на это?"

"Конечно", - ответил я.

"Но эта просьба важнее", - добавил президент.

"Если вы так ставите вопрос, - ответил я, - я не могу отказываться".

Несмотря на скупость и осторожность этого рассказа (когда он был опубликован, Джонсон еще оставался президентом Соединенных Штатов), в нем содержится немало интересных сведений. Анализ этого разговора (версия самого Джонсона, изложенная в его мемуарах, гораздо короче, однако она не идет вразрез с версией Уоррена) с учетом всего того, что нам уже известно об отношении нового президента к убийству в Далласе, представляется весьма важным.

Начнем с причины первоначального отказа Эрла Уоррена войти в создаваемую комиссию. В разговоре с тем же Николасом Катценбахом, предшествовавшем его встрече с новым президентом, Уоррен обосновал свой отказ так: он, мол, всегда считал, что членам Верховного суда не следует поручать никаких дел, выходящих за рамки их прямых обязанностей. Такая мотивировка сильно смахивает на отговорку, за которой скрывались иные, более веские, мотивы. В самом деле, в стране свершилось чрезвычайное происшествие - убит среди бела дня президент; затем убит на глазах у всей Америки тот, кого считали убийцей президента; власти Далласа, в нарушение всех канонов юриспруденции, использовали средства массовой информации, чтобы с помощью весьма сомнительных улик еще до начала серьезного следствия убедить страну в виновности Освальда, допуская при этом такие беззакония, которые уже сами по себе были крайне подозрительны.

Так что Джонсон был по-своему прав, когда, говоря о создании "независимой и ответственной комиссии", подчеркнул: кроме высшего представителя судебной власти в стране, возглавить ее никто не может.

Этого не мог не понимать и сам Эрл Уоррен. И все-таки он вначале пытался отказаться, да еще под таким неубедительным предлогом. Может быть, Уоррен, как и многие другие видные вашингтонские фигуры, считал, что комиссии при сложившихся обстоятельствах не позволят добраться до истины, и потому не хотел становиться соучастником сокрытия подлинных виновников преступления?

Такая постановка вопроса - отнюдь не просто предположение, как может показаться на первый взгляд.

Через несколько дней после создания комиссии Эрл Уоррен сделал сенсационное и поначалу загадочное заявление: он сказал, что некоторые факты, связанные с убийством президента Кеннеди, возможно, не будут раскрыты при жизни нынешнего поколения.

Журналисты кинулись к нему за разъяснениями, но Уоррен не проронил больше ни слова. Теперь, когда доклад комиссии в большей части своих выводов или поставлен под сомнение, или начисто опровергнут и ему не верят ни в Америке, ни в остальном мире, тогдашнее заявление Уоррена стало куда более понятным. Хотя и в шестьдесят третьем году в частных беседах довольно видные фигуры, включая нескольких сенаторов, объясняли: "Похоже, что Эрл Уоррен в допустимых в его положении пределах пытается заранее извиниться перед публикой, намекнуть, что он не обладает свободой действий".

А теперь снова вспомним разговор между Линдоном Джонсоном и Эрл ом Уорреном 29 ноября 1963 года. Сообщения далласской полиции о "принадлежности Освальда к коммунистам" Джонсон (подумать только!) назвал "дикими слухами" и даже, как я упомянул, выразил опасения, что, если "публика ожесточится", дело может дойти до войны. Из записи Уоррена нетрудно понять, что именно эти аргументы заставили верховного судью изменить свое первоначальное решение и стать во главе комиссии [В своих мемуарах Джонсон написал о тех же днях после убийства Кеннеди так: "К счастью, период сравнительного cпoкoйствия, и международных делах дал мне нужное время для того, чтобы я мог уделить подавляющую часть cвoей энергии внутренним (вопросам".].

Как же так? - спросит читатель. Тот самый Джонсон, первый и единственный из всех членов тогдашнего кабинета США выдвинувший сразу после убийства Джона Кеннеди версию о "коммунистическом заговоре", всего неделю спустя уже называл ее "дикими слухами". Выходит, новый президент отказался от собственной версии, посчитав ее по зрелом рассмотрении вздорной? Нет, Джонсон не собирался отказываться от своей точки зрения.

Напомним, что позже, уже после беседы с Уорреном, он повторил ее в письменных показаниях комиссии да еще, вопреки правде, пытался зачислить в свои единомышленники Роберта Кеннеди.