Кто здесь хозяин? - [6]

— Куда нас везут? — задал Эрехели несколько наивный вопрос.

— В вытрезвитель, — одновременно ответили спутники и еще раз оглядели спрашивающего; точно ли он не знает, куда везут, или придуривается.

— Зачем? — опять полюбопытствовал Элгуджа.

На этот вопрос пьяные позволили себе не ответить.

Когда машина остановилась, работник охраны порядка распахнул дверь, тоном гостеприимного хозяина пригласил:

— Прошу!

И, как коз, погнал перед собой не очень-то охотно вылезших из машины гостей.

Дежурное помещение вытрезвителя было обставлено просто. За голым, без скатерти, столом сидели двое дежурных. Перед ними лежал толстый журнал, похожий на бухгалтерскую книгу, а также стопка бумаги. Вдоль стены, на длинных низких скамейках, какие вам наверняка доводилось видеть в спортивных залах, разместились человек десять. Одинаково сложив руки на коленях, одинаково иронически улыбаясь, они смотрели на сидящих за столом.

— Баста! Пойду посплю. Хватит вам на сегодня. Во всяком случае, я больше никого не приведу, — сказал здоровяк милиционер сидящему справа сержанту после того, как Элгуджу и его спутников тоже усадили на длинную скамейку.

— Мне-то чего докладываешь? — И сержант повел подбородком в сторону сидящего рядом Гелантия Чихладзе.

Светловолосый, со светлыми бровями младший лейтенант оторвал взгляд от журнала, довольно долго смотрел на здоровяка и наконец кивнул.

— Ступай.

Не стану докучать читателю подробным воспроизведением регистрационного диалога. Элгуджа заметил, что младший лейтенант и его помощник особенно строго обходились с теми, которые энергично доказывали, что они не пьяные и попали сюда по недоразумению, и, ободряемые молчанием, переходили к угрозам: «Мы этого так не оставим! Вы ответите за свою провокацию!» Работники вытрезвителя спокойно выслушивали возмущенных, затем сержант приносил из соседнего помещения картонный ящик, ставил его перед «случайно пострадавшим» и приказывал раздеться. Минуты через две голый — в чем мать родила — гражданин стоял под холодным душем и клацал зубами. Элгуджа сразу же пресек «создавшуюся ситуацию» и, когда его подозвали к столу, не моргнув глазом отчеканил: я, такой-то и такой-то, работаю заведующим лабораторией ударных народных инструментов, виноват, ошибка вышла, выпил малость, если простите для первого раза и отпустите домой, буду очень благодарен, а нет — как знаете… Ни слова не говоря, его записали в журнал, после чего сержант вывел его в длинный коридор. «Мы, — сказал в коридоре сержант, — хоть сейчас отпустили бы тебя, но, если нагрянет проверка, получится накладка и нам придется отвечать. Так что побудешь здесь до утра, а утром пойдешь своей дорогой». Он взял с Эрехели штраф и плату за содержание и по узкой лестнице препроводил на второй этаж.

«Заходите, и устраивайтесь на свободной койке», — сказал он, открыв дверь шестой палаты.

В палате стоял душный запах травы-вонючки.

Как мало нужно человеку для счастья. Элгуджа был доволен, что избежал раздевания на людях и холодного душа. Он поблагодарил вежливого сержанта и, оставшись один, пожалуй, даже запел бы, если б не доносившийся откуда-то громкий храп.

Палата почему-то была без окон. Свет, льющийся из маленького незастекленного отверстия над дверью, падал на мужчину, храпящего на верхней койке. Выхваченное из полумрака лицо пьяницы, казалось, светилось божественным светом. Он спал так безмятежно и спокойно, что Элгуджа не посмел даже откашляться. Он разулся и прилег на койку. В палате стояли две пары нар, и Эрехели сообразил, что она четырехместная.

Примерно часа через полтора вежливый сержант с грохотом отпер дверь и объявил:

— Все на лекцию!

Элгуджа посмотрел на часы.

Было почти девять.

С верхних нар свесилась пара ног, и сиплый голос спросил:

— А кино не будет?

— Кино было вчера. Сегодня лекция.

— Гиги, дай бог тебе здоровья, не тащи ты меня вниз. Я неважно себя чувствую. Лучше посплю еще, будь другом.

— Вставай, вставай. Не могу, по списку проверяют. Лекция интересная.

— О чем? — Элгуджа почувствовал неуместность своего вопроса: какое имело значение, о чем будет лекция.

— О гигантских ящерах, — ответил сержант.

— Гиги, черт, собака! Все лекции, сколько их читают на свете, я уже прослушал. До ящеров мне сейчас, как ты думаешь? — Пьяница сполз с верхней койки и протянул Элгудже руку.

Рука у него была мягкая, скользкая, с длинными холеными пальцами.

На нем был черный, элегантный костюм, под чисто выбритыми скулами шею охватывало клетчатое кашне. Элгудже показалось, что пиджак на пьянице надет без сорочки, прямо на майку.

Лекция, разумеется, была о вреде алкоголизма. Молодой курчавый лектор говорил хорошо, живо, то и дело перемежая свою речь пословицами и анекдотами.

Пьяницы слушали с мрачными лицами, спокойно и внимательно.

Когда настала пора задавать вопросы, аудитория довольно долго молчала, наконец сопалатник Элгуджи поднял руку.

— Сами не пьете? — спросил он лектора.

— Нет, — тут же отозвался лектор.

Больше вопросов не было.

Возвращаясь к шестой палате, Элгуджа попросил у сержанта разрешения позвонить жене.

— Телефона у нас, к сожалению, нет. Вообще-то, конечно, должен быть… Вот вы напишите куда следует, пожалуйтесь, подайте голос, глядишь, и поставят. Разве можно — такой большой вытрезвитель и без телефона! — Сержант не на шутку разволновался.