Кто закажет реквием - [5]

— Солидная хреновина, — покачал головой Епифанов, подбрасывая на ладони патрон знаменитого сорок пятого калибра. — Говоришь, у нас Ингрэмы не очень в ходу?

— Честно говоря, — ответил Чернышев, — я его в первый раз вижу вот так, «живьем». А насчет того, что штуковина солидная, это верно. Две пули Петлякову в голову угодили, так теперь впору в закрытом гробу хоронить, если в морге что-нибудь не придумают. Профессионал работал, гадство, короткими очередями стрелял. Ни отпечаточка, ни следочка нигде не оставил. Одно не понятно — зачем же он тогда «машинган» оставил?

С женой погибшего Петлякова Епифанов был знаком, поэтому, направляясь к ней на следующий день, он испытывал чувство более чем тягостное.

Лидия Петровна, пышнотелая сорокалетняя брюнетка, выглядевшая лет на пять моложе своего истинного возраста, за сутки превратилась в старуху и, как показалось Епифанову, даже заметно похудела. Но держалась она с поразительным спокойствием. Только исходивший от Петляковой сильный запах валокордина да набрякшие красные веки свидетельствовали об истинном ее состоянии.

— Лида, — начал Епифанов, — я понимаю, что никакие слова соболезнования Бориса Алексеевича уже не вернут, но все же… Я хотел бы тебе чем-нибудь помочь.

— Спасибо, Виктор, — лицо Петляковой выражало только бесконечную усталость. — Я должна передать тебе одну вещь. Борис велел…

А вещью этой оказалась кассета от портативного магнитофона. Епифанов внимательно послушал ее один раз, потом еще и еще… Это был диалог Петлякова и незнакомца, который уже через две-три минуты прослушивания незнакомцем быть перестал…

… История эта случилась еще в июле. Давая интервью корреспонденту областной газеты, Петляков упомянул о некоем Хасане, одном из «авторитетов». Упомянул потому, что кличка эта, на «фене» обозначавшая кавказца, часто мелькала в оперативных сводках в связи с разного рода «разборками». Реакция оказалась не совсем предсказуемой. Тотчас же после появления материала в печати в редакцию газеты позвонил некто Алиб Хасанов и потребовал опровержения. Одновременно он подал в суд на начальника горотдела внутренних дел, обвиняя последнего сначала в диффамации, а затем и в клевете. Несмотря на то, что в интервью упоминалась только кличка, суд счел жалобу Хасанова вполне достаточным основанием для того, чтобы в рекордно короткий срок рассмотреть дело по обвинению Петлякова Б. А. в нанесении морального ущерба и потребовать от последнего выплаты Хасанову в виде компенсации ни много ни мало одного миллиона рублей.

Еще года три назад подобная ситуация показалась бы фантастической — в первую очередь самим судьям. Не просто офицер милиции, а начальник горотдела обвиняется в нанесении морального ущерба! Впрочем, и сейчас, обратись с подобным иском рядовой, незаметный обыватель, его шансы выиграть дело равнялись бы нулю.

Но Алиб Хасанов не был рядовым обывателем. У него было с десяток квартир в разных частях города, две иномарки, еще одна иномарка, зарегистрированная на временно (несколько лет подряд) неработающего сына, загородный особняк… И еще много разной движимости и недвижимости было у Хасанова, владельца как минимум двух солидных фирм и, по слухам, «опекавшего» еще с десяток. Посему он с полным правом мог ощущать себя гражданином цивилизованного государства и рассчитывать на справедливую защиту своих прав и свобод.

Петляков же обжаловал приговор суда в кассационном порядке, вполне обоснованно мотивируя свое несогласие с решением служителей Фемиды (или мамоны) тем, что кличка «Хасан» достаточно распространена в преступной среде, что он, давая интервью, имел в виду совершенно другого человека, а вовсе не Хасанова А. М. Полковник заявил, что у него и в мыслях не было инкриминировать гражданину Хасанову те правонарушения, о которых он достаточно ясно упомянул в интервью — не тот, как говорится масштаб.

Суд кассационной инстанции оставил протест Петлякова без удовлетворения. Тогда полковник дал еще одно интервью областной газете, более развернутое. Появилась об этом событии заметка и в «Труде».

Буквально через два дня после второй газетной публикации ушел в отставку начальник областного управления внутренних дел генерал-лейтенант Ковалев. А еще через день и состоялся визит Хасанова к Петлякову…

Епифанов уже заучил наизусть последнюю фразу, произнесенную Хасановым: «С Ковалевым мы разобрались — кышнули его. Теперь — твоя очередь. Так или иначе, но тебе тут не сидеть.» После этого секунды через три-четыре послышался громкий стук — очевидно, Хасанов захлопнул за собой дверь. Последнее слово, стало быть, осталось за ним. Или это было предпоследнее слово?

«Мы разобрались…» Мир перевернулся, что и говорить.

Преступник — в этом Епифанов относительно Хасанова был уверен — приходит к стражу порядка и сообщает о том, что они, преступники, уволили его начальника, в открытую сообщает. Они же и назначат нового начальника облуправления? Тогда ситуация похуже, чем в Соединенных Штатах начала века — тогда мафия могла купить полицейского начальника такого уровня, убить его, если потребуется, но ни в коем случае не назначить его.